Леонид Бежин: Ду Фу

Ду Фу любит повторять, что отныне ему приходится делить время между занятиями сельским хозяйством и литературой. Часто он с нетерпением дожидается часа, когда можно достать бумагу и тушь, воскурить благовония, заварить крепкого чаю и поработать над начатым стихотворением. Стихов он пишет много - иероглифы столбцами заполняют бумагу, и на среднем пальце руки, держащей кисть, вспухает бугорок мозоли. Все, кому он читает новые строки, от восхищения привстают на месте, хватаются за бока и хлопают в ладоши, но сам Ду Фу редко бывает доволен. Ему кажется, что в прежние времена писали лучше, и он чувствует себя учеником великих поэтов - Цюй Юаня, Ян Сюна, Се Линъюня, Тао Юаньмина. Закончив стихотворение, Ду Фу снова торопится в сад или в поле. Всем, чем дарит его земля, он щедро делится с соседями и, если деревенские мальчишки забираются в сад, не сердится, не топает ногами и не грозит им ивовым прутом. Наоборот, Ду Фу позволяет рвать самые спелые мандарины, желтеющие на ветках, словно слитки золота: набирайте вдоволь, только не ломайте ветки и не вытаптывайте землю под деревьями. Мальчишки не заставляют себя долго упрашивать и вскоре сами становятся похожими на деревья, обсыпанные плодами. Ду Фу провожает их до калитки, и вот уже мальчишки бегут по улице, поднимая пятками пыль и роняя душистые мандарины, но прежде, чем исчезнуть за поворотом, останавливаются и хором кричат: «Спасибо, дядюшка Ду!» - «Пожалуйста, пожалуйста, приходите еще», - бормочет в ответ Ду Фу и машет им рукой на прощание. Мальчишки не единственные посетители его сада. Старая крестьянка, живущая неподалеку, частенько наведывается к нему за финиками, и Ду Фу всякий раз делает вид, будто не замечает, как она уносит домой полную корзину. Кто знает, может быть, бедной женщине нечего есть, кроме сорванных в чужом саду фиников, и разве он вправе лишить ее последнего куска! Поэтому Ду Фу не подсчитывает убытки и всегда предупреждает гостящих у него родственников и друзей, чтобы и они не прогоняли бедную крестьянку.

Тот, кто отдает, счастливее того, кто берет. Ду Фу верен этому правилу всю жизнь, поэтому и здесь, в Куйчжоу, он чувствует себя счастливым. Жаль только, здоровье то лучше, то хуже. Однажды поэт решил вспомнить молодость и, словно во времена юношеских странствий по берегам Хуанхэ, промчаться верхом на коне, но не удержался в седле и упал, с трудом доплелся до дома и долго пролежал больной, принимая отвары из трав и настои целебных корней. С этих пор здоровье Ду Фу ухудшилось, и домашние все чаще слышали кашель и глухие стоны, доносившиеся из его комнаты. Падение с лошади словно разрушило тоненькую перегородку, сдерживавшую напор застарелых болезней, и теперь они обрушились, подобно реке, прорвавшей плотину. Болели ноги, мучили приступы лихорадки, но, что самое печальное, Ду Фу почти потерял слух, и жене приходилось объясняться с ним жестами или писать на бумаге свои вопросы и ответы. В погожие дни он с посохом в руке выходил из дома - взглянуть на оленей, пасущихся в горах, порадоваться запаху созревающих колосьев риса, но, сделав несколько шагов, возвращался назад. Жена укладывала его в постель и растирала ноги змеиной мазью. Ду Фу спрашивал, как дела в поле, в саду, в огороде. Жена рассказывала ему обо всем - подносила к глазам листки бумаги. Он читал, кивал головой, улыбался. Затем брал кисть, переворачивал обратной стороной исписанную бумагу и набрасывал несколько стихотворных строк.

Годы правления под девизом У-дэ и Кай-юань - времена расцвета танскои династии и времена юности Ду Фу. Вот почему он вспоминает о них с такой болью.

Летом 767 года Ду Фу навестил двоюродный брат Ду Гуань, приехавший с севера, из местечка Ланьтянь, и эта встреча вновь вызвала в поэте мысли о возвращении. Братья говорили о заброшенном фамильном кладбище, за могилами которого никто не следит, об оставшихся без присмотра домах в Яныни, где некогда жили их предки, о заросших бурьяном полях и огородах, над которыми стаями летают вороны. Разбросанные войнами по всему Китаю члены семейства Ду должны наконец собраться вместе, на своей земле, - иначе их роду грозит бесславная гибель. Нет ничего хуже смерти в чужом краю, среди чужих людей, вдалеке от родины. Поэтому их долг - вернуться в родное отечество и, расчистив от бурьяна древнее поле, вспахать на нем первую борозду. Вот только хватило бы сил и здоровья тронуться с места - для Ду Фу это самое важное. Благодаря заботам жены он снова чувствует себя лучше, но надолго ли эта перемена! Не свалит ли в дороге лихорадка, не отнимутся ля ноги, не подведут ли больные легкие?! И Ду Фу решил отложить свой отъезд до осени, чтобы набраться побольше сил, укрепить себя лечебными травами и не спеша снарядиться в путь. Ду Гуань отправился обратно в Ланьтянь, где у него осталась жена, и братья условились, что осенью Ду Гуань встретит Ду Фу в Данъяне и они вместе поднимутся на Башню Ван Цапя, названную так в честь древнего поэта, одного из «Семи цзяньаньских мужей», окружавших трон Цао Цао. Однако Ду Гуаню пришлось надолго задержаться в Ланьтяне, и Ду Фу перенес свой отъезд на зиму, затем отложил до весны, а затем - до осени 768 года. Причиной новой отсрочки послужило то, что в район Чанъани снова вторглись тибетцы и переселяться туда с семьей было опасно. Казалось, сама судьба чинила ему препятствия, заставляя менять намеченные планы, но вот из столицы Чанъань донеслись вести о том, что захватчикам дан отпор: это случилось под самый Новый год, и Ду Фу в который раз задумался о возвращении. Он понял, что медлить больше нельзя. Пройдет еще три-четыре года, и он уже не сможет подняться с постели, а пока есть силы, надо решаться. Сейчас или никогда. Ду Фу дождался того момента, когда семья соберется за праздничным столом, когда зажгут разноцветные фонарики и вынесут блюда с овощами, фруктами и прочими яствами, и под звуки новогодней музыки объявил о своем решении. Госпожа Ду опустила глаза, и в ее руках задрожали костяные палочки для еды. В кои-то веки им выпала удача и они обзавелись собственным домом, сумели наладить хозяйство, приносящее постоянный доход, - неужели все это бросить?! И ради чего?! Ради новых скитаний и странствий?! Заметив, как опечалилось лицо жены, Ду Фу подошел к ней и обнял за плечи. Он догадывался, о чем она думает, - эти мысли и ему добавили морщин. Но Ду Фу хорошо знал и о том, что жена не может но думать о родном севере и эта, главная, мысль для нее дороже всех остальных. И действительно, на следующий день госпожа Ду стала потихоньку собираться в дорогу, а Ду Фу вместо новогодних визитов отправился договариваться о продаже домов и хозяйственной утвари. Покупатель вскоре нашелся, и они составили купчую, в которую не вошел лишь фруктовый сад, подаренный Ду Фу одному из друзей. Семейство Ду простилось со слугами и работниками, трудившимися у них в поле, и нагруженная вещами лодка взяла курс на Цзянлин.