Петр Григоренко: Наши будни, или рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека

Исходя из анализа аналогичных дел в прошлом и используя ставшие известными нам данные о подготовке процесса над моими друзьями, я решил рассказать широкой общественности о том, как осуществляется "правосудие" над инакомыслящими. Особенно подробно расскажу я, как готовится и будет продолжать готовиться данный процесс.

17 марта 1977 г. П. Григоренко

1. Тревога!

Утром 2-го февраля 1977 года жену мою разбудил телефонный звонок.

- Зинаида Михайловна, - послышался голос писателя Владимира Корнилова. Вы видели сегодняшнюю "Литературку"?

- Нет.

- Ну тогда постарайтесь взять ее раньше Петра Григорьевича, прочтите 14-ю страницу и решите, стоит ли ему показывать.

Жена сразу же поняла, что опубликована еще какая-то грязная клевета и наши друзья, зная мою болезненную реакцию на всякую печатную мерзость, хотят оградить мое больное сердце от опасного стресса.

Но далеко не все можно и следует скрывать. Через полчаса мы уже прочли письмо А. Петрова (Агатова), озаглавленное "Лжецы и фарисеи".

- Гинзбурга решили арестовать, - сказала жена. - Так подло клевещут только в таких случаях. Надо что-то предпринимать. Поезжай к Юре (Орлову Ю.Ф.). Посоветуйтесь.

Юрия Федоровича я нашел на квартире у Валентина Турчина. Здесь же находились члены Группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений Людмила Алексеева и Анатолий Щаранский. Договорились немедленно провести пресс-конференцию на квартире у Гинзбурга.

Корреспонденты собрались около 14.30. Основным было сообщение А. Гинзбурга о деятельности Фонда Солженицына по оказанию помощи политзаключенным и их семьям. Было доложено, что за два года деятельности Фонда в трудных условиях удалось оказать помощь примерно 700 единицам (за единицу принимается заключенный и его семья) на общую сумму около 270 тысяч рублей. Из которых около 70 тысяч поступило от добровольных пожертвований из Советского Союза. Оказанную материальную помощь трудно переоценить, поскольку семьям политзаключенных чинятся всевозможные материальные утеснения. Но не меньшее значение имела моральная поддержка, являвшаяся следствием материальной помощи и встречи с друзьями, осуществлявшими ее. Нередко оказание помощи приходится тщательно скрывать, т. к. власти на местах оказывают давление на лиц, получающих помощь от Фонда Солженицына.

Следует особо подчеркнуть, что те, кто хранит средства Фонда, распространяет и доставляет помощь, ничего для своих расходов из фонда не получают. Даже Александр Гинзбург, которого никто в мире не осудил бы, если б он с разрешения фондо-держателя получал какое-то жалованье за свою огромную и ответственную работу. Но он настойчиво отклонял подобные наши советы и продолжал зарабатывать на семью собственными руками. Его не брали на работу, а взявши вскоре увольняли. Но он никогда не падал духом. Пользуясь своей профессиональной разносторонностью, он зарабатывал хлеб свой по трудовым соглашениям.

Корреспонденты с большим интересом отнеслись к этому сообщению. Задавали много вопросов. Ответить на некоторые из них, например, о технике доставки вспомоществования, не было возможности. Специфика деятельности Фонда не позволяет разглашать эту технику.

Интересовались корреспонденты и вопросами письма А. Петрова и личностью автора. Мы по мере возможности ответили и на эти вопросы. Довольно подробные данные об авторе сообщил член московской общины пятидесятников Анатолий Власов. Он приехал к Юрию Орлову, обеспокоенный письмом А. Петрова в "Литературной газете". Здесь он узнал о предстоящей пресс-конференции и согласился принять в ней участие.

А. Власов рассказал, что А. Петров, прибыв после освобождения из лагеря в Москву, связался с их общиной и заявил, что в лагере он уверовал в Бога и стал пятидесятником. Он просил оказать ему как единоверцу материальную помощь. Свою просьбу он мотивировал тем, что в Ленинграде, где проживает мать, его не пропишут, а оставить одну, без сыновнего ухода 83-летнюю мать он не может. Значит, ему надо купить дом в таком месте, где бы его прописали и где могла бы жить с ним престарелая мать. Такой дом он присмотрел в г. Боровске, но стоит он 11 тысяч, которых у него нет. Столь огромную сумму не могла собрать и московская община. Тогда московские пятидесятники обратились в другие общины, и те помогли. Нужная сумма была собрана и вручена А. Петрову.

Но Петров (Агатов) не торопился в Боровск. Совершив тягчайший, с точки зрения пятидесятников, грех, он сошелся с женой члена общины, предоставившего ему по-братски свой кров. Мало того, он выжил хозяина из своей квартиры, и тому пришлось обращаться за помощью в милицию. Но когда пришел участковый, А. Петров вызвал по телефону полковника КГБ, и тот распорядился - Петрова не трогать. При этом он обещал, что в самое ближайшее время квартира будет разменена и хозяину выделят комнату. Это обещание через несколько дней было выполнено.