Михаил Филиппов: Осажденный Севастополь

После обеда сели курить. Мальчишки-чубуки искусно подавали зажженные трубки. Затем паша увеселял своих гостей пляскою красивых мальчиков. Французы неистово аплодировали и кричали "браво". Англичане стучали ногами и чубуками. Турки, если можно так выразиться, превратились в зрение, следя за сладострастными движениями танцоров.

Поздно вечером, когда гости стали разъезжаться, прибыл наконец лорд Стратфорд.

— Да будет благословен Аллах, приводящий ко мне такого гостя, — сказал по-французски Решид-паша, отводя британского посла в сторону. — Я уже говорил с де Ла-Куром. Он обнадеживает меня, уверяя, что Франция не ограничится словами. Но мне что-то плохо верится… Я надеюсь только на милость Аллаха и на вас.

Затем Решид-паша попросил лорда Стратфорда удалиться с ним в соседнюю комнату и показал британскому послу последнюю ноту Меншикова. В этой ноте Меншиков приглашал Порту отложить в сторону всякие колебания и недоверие, "оскорбительное для достоинства и благородных чувств государя императора", и заявил, что, если Решид-паша не даст ответа на требования России до следующего вторника, он сочтет это оскорблением своему правительству.

— Неужели вы, паша, еще не привыкли к русским угрозам?! — сказал лорд Стратфорд. — Вы старый дипломат и должны быть знакомы с обычными приемами русской дипломатии. Она угрожает, пока видит слабость, и уступает, встречая сколько-нибудь деятельный отпор. Советую вам оставаться по-прежнему учтивым, но непреклонным и желаю, чтобы в глазах всей Европы Турция оказалась страной, обладающей терпением и кротостью ангела, но вместе с тем и дьявольским упрямством.

Последние слова лорд произнес, ковыряя во рту зубочисткой, которую достал из бокового кармана, потом сел на софу, положив одну ногу на другую, и закурил вместо чубука сигару.

— Я также состою в переписке с этим русским медведем, — сказал лорд. Он написал мне недавно, что терпение России истощилось и что он не может хладнокровно подчиниться второстепенной роли, к которой низведено русское посольство благодаря моему прибытию сюда. Я написал ему в ответ очень любезное письмо, указав, что он уклоняется от тех начал справедливости и умеренности, которые всегда отличали царствование императора Николая.

— Вашими устами говорит сама мудрость! — воскликнул паша. — У нас все высоко чтут русского императора. Мы уверены, что князь превзошел данные ему полномочия. Но все же дайте нам совет!

— Я дам вам совет, — сказал англичанин, продолжая ковырять в зубах, но с условием: вы не должны от меня скрывать ничего. Я знаю, что Меншиков давно предлагал вам союз с Россией, если вы откажетесь от дружбы с Англией. Вы видите, что скрывать от меня что-либо бесполезно и даже вредно для самой Порты.

Паша поклялся, что более о союзе с Россией не было речи и что, наоборот, Меншиков с каждым днем принимает все более угрожающий тон и даже намекает на возможность перехода русской армии через Дунай.

— Если дело зашло так далеко, — сказал лорд, — я могу посоветовать вам лишь одно. Начните с Меншиковым переговоры относительно его новых требований, а тем временем пусть ваш государь сделает от себя все, что необходимо для действительного обеспечения интересов всех его христианских подданных. У вас дурная администрация, об этом я говорил не раз.

— Вы знаете, милорд, — воскликнул Решид-паша, — мои убеждения по этому вопросу! Я всегда напоминаю своему повелителю стих Корана, в котором сказано: "Всякий, исполняющий заповеди Бога, будь он даже не мусульманин, достоин названия праведника".

— Теперь требуется с вашей стороны полное хладнокровие, — сказал лорд Стратфорд.

В это время подул сильный ветер сквозь открытые окна и чуть не загасил свечей, освещавших комнату. Под самыми окнами шумели волны Босфора, так близко, что с порывом ветра влетели в комнату брызги морской пены.

— Слышите плеск волн? — сказал лорд, высовываясь в окно и любуясь чудным видом. — Этот шум должен вам напоминать, мой дорогой паша, о существовании английского флага, а до тех пор, пока этот флаг поднят высоко, он не допустит господства России не только в водах Босфора, но и на Черном море. Помните это и будьте тверды, несмотря ни на какие угрозы!

На следующее утро Решид-паша получил от Меншикова гневное письмо с требованием немедленно ответить на его последнюю ноту. Решид-паша просил отсрочки еще на несколько дней по случаю своего недавнего вступления на пост министра и недостаточного знакомства с делом. Меншиков прислал второе письмо, в котором объявил, что более ждать не намерен.