Михаил Филиппов - Осажденный Севастополь

— Так вот, господа, всем вам известно, что неприятель приблизился сюда с сильным флотом. Мое дело чистое: у меня есть инструкция на случай приближения врага, превосходящего наш гарнизон силами…

Стряпчий расхохотался во все горло:

— Вот распотешил! Экий забавник! Превосходящий силами! Уж не думаете ли вы дать генеральное сражение?

Но его не поддержали. Судья сердито взглянул на него, а исправник проворчал:

— Тебе-то все смешки! Ты, чай, и с француза сумеешь взять барашка в бумажке.

Стряпчий сконфузился и с той минуты на все время совещания совсем стушевался.

— Так вот, господа, я со своей командой немедленно удаляюсь в Симферополь. У меня уже укладывают вещи. Жена совсем собралась.

— Ради Бога, ввввы уж и мои ящики с сссссоббой возьмите, — сказал почтмейстер. — Одддних казенных ддденег тттттысяч двенадцать нннаберется, дддда и частные есттть ссссумммы.

— Вы уж, Петр Алексеевич, о частной корреспонденции не особенно хлопочите: убрать бы казенное добро, — сказал судья. — Ох, Господи! Откуда такое наказание!

Исправник, из отставных гусар, от которого слегка несло спиртом, разглаживал свои молодецкие усы и смотрел на бургомистра с таким видом, как будто собирался его съесть. Бургомистр, толстый купчина в синей чуйке, сидел на краю стула и постоянно вытирал потное лицо красным платком.

— Ну а как же, господа, насчет карантина? — спросил майор. Этот вопрос беспокоил его более всего, так как, не зная в точности значения исправляемой им должности, он страшно боялся ответственности.

— А вот что! Вы себе уходите с вашей слабосильной командой, а я, черт возьми, остаюсь, — героически произнес исправник, стукнув кулаком по столу. — Не будь я гусар присяжный, ежели я побоюсь француза! Мало мы их били в двенадцатом году!

— Если так, то и я останусь, — решительно сказал комендант. — Жену с детьми отошлю на почтовых, уж вы дайте нам лошадок получше, Петр Алексеевич, а я вам за то дам людей, они вам все уложат, и конвой вам дам для казенных ящиков.

— Ррад уссслужить… — сказал почтмейстер.

— А нам-то как же, отцы родные, — сказал бургомистр, вставая и кланяясь в обе стороны. — Ведь это, примером будучи сказать, сущее разорение… У меня, почитай, четвертей тысячи две одной пшеницы, окромя другого-прочего.

— А ты на армию пожертвовал, твое степенство! — злорадно сказал исправник. — Аршинничать умеете, а теперь платись. Не хотел мне по сходной цене продать овес, покорми теперь французских лошадок!

Судья, долго наблюдавший в трубу, вдруг вскричал:

— Ну, господа, пока мы тут судим да рядим, эти окаянные едут сюда на всех парах. Вот посмотрите! — Он передал трубу коменданту. Действительно, на горизонте уже показался фрегат "Трибун", а четверть часа спустя можно было заметить множество черных точек, которые вскоре оказались клубами дыма от неприятельских пароходов.

В городе, где с раннего утра ждали неприятеля, поднялась суматоха, как во время пожара, тем более что жители думали, будто едут турки. Все, как могли, укладывались, торговались и бранились с извозчиками-татарами, кричали, суетились, и, когда неприятельский флот приблизился к гавани, почти весь чиновный мир Евпатории уже оканчивал укладывание домашнего скарба. Многие женщины горько плакали, испуганные дети визжали и хныкали — словом, было настоящее столпотворение.

Было около полудня, когда винтовой фрегат "Трибун", повернувшись к городу бортом и грозя жерлами тридцати шести орудий, стал на якорь, не имея возможности подойти к берегу по причине мелководья. К фрегату подплыла русская зеленая карантинная лодка и, сделав опрос, повернула назад. В некотором отдалении виднелось несметное количество мачт и пароходных труб. Вскоре к берегу причалила неприятельская шлюпка с парламентерским флагом в которой находились, между прочим, французский полковник Трошю и английский Стиль. На берегу их встретили комендант, исправник, бургомистр и несколько купцов — караимов, татар и русских.

Полковник Трошю молодцевато подошел к коменданту и, на мгновение приложив руку к козырьку, попросил бывшего с ними переводчика, кое-как изъяснявшегося по-русски, сказать "губернатору", каковым он счел майора, что союзники требуют сдачи города и, если их требование будет исполнено, предоставят "гарнизону" право беспрепятственного отступления.

— Это все я понимаю, — сказал майор, — но перметте… монсье… Черт возьми, и я в былое время умел парле франсе, совсем забыл теперь… Ну все равно, позвольте мне узнать, с кем имею честь говорить? Полковник Трошю назвал себя и сказал через переводчика, что прислан от самого главнокомандующего маршала Сент-Арно [61] Сент-Арно Арман Жак Леруа де (1801–1854) — французский политический и военный деятель, маршал (с 1852 г.). Был одним из организаторов государственного переворота 2 декабря 1851 года, приведшего к власти Наполеона III. Во время Крымской войны — главнокомандующий восточной французской армией. .