Дэвид Бекхэм - Моя команда

Когда тебе предстоит сражаться с такими футболистами, как Рауль и Зидан, Луиш Фигу и Роналдо, всегда существует опасность, что ты выйдешь на поле играть против репутации вместо конкретного игрока. Даже на очень высоком уровне ты иногда должен ущипнуть себя, чтобы напомнить: в конце концов, я пришел сюда отнюдь не с целью получить у этих знаменитостей автографы. Мы хорошо подготовились к игре в Мадриде и накануне, ближе к вечеру, тренировались на «Бернабеу». Даже когда этот стадион пуст, он производит удивительное впечатление. В ходе тренировки у тебя есть возможность сделать то, для чего никогда нет времени в процессе игры, — осмотреться вокруг и прочувствовать дух этого места. Я уже играл там прежде, но в тот понедельник оно действительно взяло меня за живое. Масштабы сооружения, ощущение традиции — да, здесь есть настоящая аура, как и на «Олд Траффорде». Полувековая история великих матчей, великих футболистов, успехов и серебряных кубков, казалось, просто пропитывала предвечерний воздух. Не успели мы уйти с поля, как я уже висел на мобильном телефоне и звонил домой:

— Никогда еще у меня не возникало подобного чувства. Меня в дрожь бросает от одной мысли об этом потрясающем месте. Не могу дождаться завтрашнего вечера.

После ужина мы в этот вечер просматривали видеокассету, которую смонтировал Карлос Куэйрош. Думаю, его замысел состоял в стремлении заставить нас поменьше задумываться о том, какая хорошая команда «Реал», а побольше насчет того, почему у нас есть прекрасный шанс обыграть их. На этой ленте показывались основные моменты из самых лучших эпизодов, которые возникали у каждого из игроков «Юнайтед» в течение матчей нынешнего сезона. Это был верный способ воодушевить нас перед завтрашней встречей и помочь всем ребятам еще выше и нагляднее оценить собственные возможности в той схватке гигантов, которая ждала нас вечером во вторник.

Я разговаривал потом про игру на «Бернабеу» и с мамой. Она сидела на стадионе в первом ряду вместе с болельщиками «Юнайтед». Мама призналась, что в тот момент, когда мы выбежали на поле, перед тем как ввести мяч с центра, у нее возникло невероятно странное ощущение, о котором она не рассказала никому из знакомых: по спине словно пробежали холодные иголочки, покалывая каждый позвонок. Она почувствовала тогда убежденность в том, что когда-нибудь я обязательно буду играть на этом стадионе за мадридский «Реал». Невзирая на всю газетную болтовню и пересуды, у меня на тот момент не было ни малейшего намерения переходить в испанский клуб, и мама знала об этом. Более того, она никогда не хотела, чтобы я уехал из Англии, — ведь ей пришлось не сладко из-за того, что я играл в Манчестере, а не в Лондоне, не так ли? Но она не могла помешать собственной интуиции и лишь позаботилась о том, чтобы оставить свои предчувствия при себе. А я в те мгновения, когда маму обуревали подобные мысли, находился на поле и в течение всей разминки улыбался от уха до уха. Почему? А просто невозможно сдержать чувство радости, когда ты выходишь из туннеля на заливающий все кругом яркий свет прожекторов и слышишь приветственный шум 75 тысяч зрителей, которые требуют от тебя самого лучшего, на что ты способен. Если ты одет в футбольную форму и эта захватывающая обстановка не включает все твои эмоции на полный накал, тебе можно с таким же успехом забыть о предстоящей встрече и сразу проситься на скамейку запасных. Так будет даже лучше, поскольку альтернатива радостному подъему настроения — только страх перед этой атмосферой, а в таком случае ты проиграешь матч прежде, чем начнешь его.

Мама была права в том смысле, что в этот вечер ее мальчика ждало некое существенное событие. Я мог бы перечислить сколько угодно стычек, подкатов, ударов по ногам и прочих инцидентов, которые вели меня по извилистой дорожке все ближе и ближе к тому, что приключилось следующим летом. Я уже написал о некоторых из них. А в данном эпизоде на «Бернабеу», оказавшемся для меня столь важным, не было ничего захватывающего, но, на мой взгляд, он сыграл свою роль в том, что я снова пришел сюда, но уже как игрок «Реала». Приблизительно через пять минут после начала встречи мы получили право на штрафной удар недалеко от центра поля, но уже на мадридской стороне. Я выполнил его и в тот самый миг, когда наносил удар по мячу, посылая его вперед, почувствовал, что мое ахиллово сухожилие слишком напряглось. Нет, оно не порвалось — если бы это случилось, мне пришлось бы покинуть поле и пролежать в постели в течение трех недель. Пришлось бы без вопросов пропустить ответный матч на «Олд Траффорде», тут и речи нет. Задним числом я думаю, что мне следовало помахать рукой нашему штабу, сидевшему под специальным навесом, рассказать о случившемся и, извинившись, поспросить себе замену. Но это был бы не я. Да и большинство игроков не таковы. В тот момент мы только-только начали матч, который справедливо казался всем его участникам одной из самых ответственных и значимых встреч в нашей жизни. Я рвался играть, рвался произвести впечатление на этом стадионе и на этих футболистов. Ноге было некомфортно, но я убедил себя в том, что как-нибудь перетерплю, — не впервой, и продолжил играть.