Бруно Нардини - Жизнь Леонардо. Часть вторая.

Бартоломео Калько, личный секретарь Моро, подробно описал встретившиеся им в пути наиболее живописные места: Плиниану, Белладжо, Фьумелатте. По странному совпадению те же самые места перечислены в записных книжках Леонардо: «Над всей Вольтолина высятся горы Борме, всегда покрытые снегом. Здесь родина горностаев». Затем он вкратце говорит о Плиниане и о Фьумелатте, которое на местном диалекте называли Фьумелаччо. Леонардо записывал названия мест так, как их произносили сами жители: «Борме» вместо «Бормио» и «Вольтолина» вместо «Вальтеллина». Точно так же итальянские эмигранты прошлого века называли Бруклин «Брокколино».

Вероятнее всего, Леонардо был в почетном кортеже, провожавшем юную новобрачную в Германию. Вслед за новобрачной ехал целый караван мулов, которые везли в мешках сказочное приданое — 400 тысяч золотых флоринов. Это была цена, уплаченная Максимилиану I за будущую поддержку притязаний властолюбивого Моро. Император тут же тайно переслал с гонцом для Моро право на титул герцога Миланского.

Теперь в Милане было два двора и две герцогини, которые смотрели друг на друга весьма недружелюбно. Муж Изабеллы Арагонской Джан Галеаццо был больным, слабовольным и вскоре соперница заставила Изабеллу удалиться в замок города Павии.

Год спустя Джан Галеаццо, заболев, решил подлечиться,— а возможно, его убедили, что это укрепляет здоровье,— грушами, вымоченными в вине. На следующий день он умер.

Лодовико Моро примчался в Павию, приказал перевезти труп племянника в Миланский собор, просидел ночь у гроба и повелел устроить усопшему пышные похороны. Затем созвал в замке Тайный совет и предложил признать законным наследником малолетнего Франческо, сына Джан Галеаццо. Тайный совет, состоявший из людей Моро, не принял его предложения и единодушно пожелал иметь правителем Милана Лодовико Моро.

Гипсовая модель коня, согласно вычислениям математика Луки Пачоли, была высотой в 7 метров 13 сантиметров. Для ее отливки в бронзе понадобилось бы 653 центнера этого металла.

«В день 16 июля, Катерина пришла в день 16 июля 1493 года».

Краткая, сухая запись. Но Фрейд справедливо замечает в ней одну странность: повторенные дважды день и месяц как результат внутреннего волнения. Леонардо допустил этот повтор не по рассеянности, как может показаться. Нет, это, наоборот, признак абсолютной сосредоточенности, выдающей скрытое беспокойство.

«Пришла» — без всяких пояснений и дополнений. Обычно об учениках и рабочих Леонардо писал: «пришел, чтобы жить у меня», «пришел работать за четыре дуката в месяц».

Этот одиночный глагол может подразумевать многое: например, пришла в Милан издалека, из Винчи. На оборотной стороне листа Леонардо перечисляет имена близких ему людей, о которых он вспомнил, когда появилась Катерина: Антонио Бартоломео Лючия Пьеро Леонардо.

Нет, Катерина, которой Леонардо 29 января 1494 года дал десять сольди и тут же записал это в тетрадь, не была служанкой, которая делает покупки и ведет хозяйство. Это—очень дорогой ему человек, о котором он хранит красноречивое молчание.

Леонардо было лет пять, когда он впервые заметил, что какая-то женщина неотступно следит за ним. Всякий раз, когда он проходил по селению Винчи вместе с дядей Франческо либо с Альбиерой мимо дома Аккаттабриги, эта женщина, словно кто-то ее звал, появлялась на пороге.

— Дядя Франческо, кто эта женщина?

— Это Катерина,— отвечал дядя.

Для Леонардо она осталась Катериной и тогда, когда он уже во Флоренции узнал, что жена Аккаттабриги — его мать. И вот она внезапно прибыла в Милан.

Позже, без всяких видимых эмоций, Леонардо заносит в записную книжку: «Расходы на погребение Катерины»:

Три фунта воска 27 сольди

На гроб 8 сольди

Древко с черным флагом 12 сольди

Несение и установка креста 4 сольди

Несение тела усопшей 8 сольди

4 священникам и 4 служкам 20 сольди

Окропление, отпевание, колокольный звон 2 сольди