Юн Чжан - Дикие лебеди

Однажды мы разбирали текст о промышленном использовании атомной энергии в США. Едва профессор Ло закончила объяснение, товарищ И гневно подняла голову, расправила плечи и возмущенно произнесла: «Эту статью следует читать критически! Как могут американские империалисты использовать атомную энергию в мирных целях?» Я почувствовала раздражение, услышав, как она, словно попугай, повторяет слова из агиток. В запальчивости я возразила: «Откуда вам знать, могут или не могут?» Товарищ И да и почти вся группа посмотрели на меня с изумлением. Такая постановка вопроса была для них немыслимой, даже кощунственной. Зато в глазах профессора Ло я увидела огонек, губы ее тронула едва заметная улыбка. Я почувствовала поддержку и одобрение.

Не только профессор Ло, но и некоторые другие профессора также предпочитали, чтобы на Запад поехала я, а не товарищ И. Но хотя общая атмосфера несколько смягчилась и преподавателей начали уважать, никакого реального влияния они не имели. Если кто и мог помочь, то только мама. По ее совету я сходила к нескольким бывшим коллегам отца, ведавшим теперь университетами, и заявила, что хочу подать жалобу: товарищ Дэн Сяопин говорит, что принимать в университет нужно исходя из достоинств абитуриента, и безусловно ошибочно было бы не руководствоваться этим же принципом при выборе кандидата для заграничной стажировки. Я просила устроить честное состязание, иначе говоря — экзамен.

Пока мы с мамой «интриговали», из Пекина неожиданно пришел приказ: впервые с 1949 года стипендии для обучения на Западе распределялись на основе единого общегосударственного экзамена, который планировалось провести одновременно в Пекине, Шанхае и Сиане — древней столице, где позднее во время раскопок была найдена глиняная армия императора Шихуанди.

Мой факультет посылал в Сиань трех кандидатов. Решение о поездке товарища И отменили и выбрали двоих кандидатов — превосходных преподавателей, начавших работать еще в годы, предшествовавшие «культурной революции». Отчасти благодаря пекинскому приказу проводить отбор по профессиональным качествам, отчасти вследствие кампании, развернутой мамой, выбрать третьего, молодого кандидата из двадцати с лишним людей, окончивших университет во времена «культурной революции», факультет решил на основании письменного и устного экзаменов, назначенных на 18 марта.

Я получила высший балл по обоим предметам, хотя в устном испытании победу одержала весьма необычным образом. Мы по одному заходили в аудиторию, где сидели двое экзаменаторов: профессор Ло и еще один пожилой профессор. На столе перед ними лежали бумажные шарики, мы брали один из них, разворачивали и отвечали на соответствующий вопрос по — английски. Мой билет звучал так: «Каковы основные положения недавно завершившегося Второго пленума XI съезда Коммунистической Партии Китая?» Я, конечно, понятия об этом не имела и застыла как в столбняке. Профессор Ло глянула на мое лицо и потянулась за листком. Она прочла его и показала коллеге. Потом молча сунула в карман и сделала знак глазами, чтобы я взяла другой. На этот раз в билете было написано: «Расскажите о славных успехах нашей социалистической Родины».

Многолетнее вменявшееся в обязанность восхищение «славными успехами социалистической Родины» вызывало у меня тошноту, но на этот раз мне было что сказать. Недавно я даже написала восторженное стихотворение о весне 1978 года. Ху Яобан, правая рука Дэн Сяопина, возглавил кадровый отдел партии и начал процесс массовой реабилитации «классовых врагов» — страна на глазах сбрасывала с себя бремя маоизма. Промышленность работала в полную силу, в магазинах стало гораздо больше товаров. Функционировали школы, больницы и другие общественные учреждения. Переиздавались давно запрещенные книги, и люди иногда по два дня стояли в очереди у книжных магазинов, чтобы их купить. На улицах и в домах звучал смех.

Я начала яростно готовиться к экзаменам в Сиане, до которых оставалось меньше трех недель. Мне предложили свою помощь несколько профессоров. Профессор Ло дала список обязательного чтения и с дюжину английских книг, но затем решила, что у меня не будет времени прочитать их все. Одним махом она расчистила на своем заваленном бумагами столе пространство для портативной пишущей машинки и просидела две недели, печатая по — английски краткое содержание основных произведений. Так, сказала она с озорной улыбкой, пятьдесят лет тому назад помогал ей сдавать экзамены Люк, поскольку она предпочитала танцы и вечеринки.