Скоро я знал наизусть столицы всех государств, численность их населения, площадь территории и массу других полезных сведений. Как важен глобус, подаренный вовремя!
Столь же рано — и уже благодаря маме — у меня пробудился интерес к истории. Не умея ничего делать наполовину, я с головой ушел в историю Древнего Рима, Франции, Испании и Англии. Именно эти страны захватили мое воображение… В восемь лет я прочитал книгу Тарле «Наполеон», и она произвела на меня огромное впечатление. Менй всегда привлекали жизнеописания сильных личностей, которые сами ковали свою судьбу.
В 1970 году отец тяжело заболел. Много месяцев он провел в Москве, в Онкологическом центре на Каширке. Скончался он от лимфосаркомы в возрасте 39 лет. Последний раз мы виделись с ним 1 января 1971 года. Он подарил мне тогда шахматные часы — накануне я выполнил третий разряд… Больше меня к нему не пускали. Таково было желание отца: он хотел остаться в моей памяти здоровым и жизнерадостным, каким я его всегда знал. Не взяли меня и на похороны, опасаясь, что это может на меня тяжело подействовать.
Помню, я сказал маме: «Давай думать, что папа уехал в командировку». И в школе я долго продолжал говорить об отце, как о живом…
Мы с мамой жили у ее родителей. Дед, Шаген Мосесович Каспаров, по профессии был нефтяником. После войны нефть начали добывать с морского дна, впервые в мире были построены морские буровые вышки. Позже в море вырос целый город «Нефтяные камни». В возрасте девяти лет я приехал сюда провести сеанс одновременной игры. Шагену Мосесовичу моя поездка доставила особое удовольствие — добрых два десятка лет он проработал главным инженером крупного морского нефтепромысла.
После смерти отца дедушка ушел на пенсию, и мы очень сблизились. Он был старым коммунистом, часами беседовал со мной о политике, знакомил с книгами по философии. Случалось, мы спорили, и не всегда эти споры заканчивались в пользу старшего. Я с детства стремился все услышанное и прочитанное обдумывать, анализировать, подвергать сомнению, на все иметь собственный взгляд. Но дед, надо признаться, не очень-то одобрял этот дух противоречия.
Бабушка, Сусанна Багдасаровна, хотя и окончила Московский финансовый институт, большую часть своей жизни занималась воспитанием дочерей, а потом и моим. Она учила меня быть правдивым, верить людям, ценить любое творение человеческих рук. Строгая, выдержанная, рассудительная, бабушка пользовалась общим уважением и любовью. Пройдя суровую жизненную школу, она не утратила природного оптимизма и доброжелательности. Вспоминая сегодня слова, которые она любила повторять: «Это прекрасно, что все мои внуки разной национальности», — я думаю, какой же мудрой была бабушка. Среди моих двоюродных братьев и сестер — армяне, азербайджанцы, евреи. Но бабушка не выделяла никого из нас, оберегая право каждого на теплоту и любовь.
В семье меня не баловали, никакого сюсюкания не было и в помине. Воспитывали убеждением. Помню мамины «прививки» от зазнайства — это когда в газетах начали меня хвалить. Она внушала мне: «Каждый человек в чем-то талантлив, только не всегда этот талант раскрывается. Тебе повезло, что твои способности проявились так рано. Просто повезло!» И нагружала домашней работой: посылала в магазин за хлебом и молоком, оставляла присматривать за двоюродными братом и сестрой… Когда я всерьез занялся шахматами, свободного времени почти не осталось.
Третьеклассником я начал участвовать в турнирах. Жизнь сразу разделилась на будни и праздники. Праздники — турниры, все остальное — будни. Но вскоре стал получать удовольствие и от ежедневных занятий шахматами. Будней не стало!
Вот одно из моих первых школьных интервью журналу «Юность»: «Лишиться шахмат? То есть как — лишиться? Если бы оказался на необитаемом острове? Ну и что! Я бы начал с того, что сделал себе шахматы. Как быть без партнеров? Думаю, несколько лет продержался бы и без них. Если бы не было, из чего сделать шахматы? Тогда вообще нечего делать на этом острове, шахматы — это необходимый минимум! Если бы я сделал шахматы, а злая сила уничтожила бы их? Тогда… тогда нам с ней пришлось бы выяснить отношения!»
В жизни я тоже предпочитал «выяснять отношения». Я ссорился и дрался, как все мальчишки. Моим ближайшим другом в школе был Вадим Минасян, с которым я дружу и по сей день. Сколько раз попадали мы с ним в потасовки! Но самые отчаянные наши проделки связаны с «пожарами». Однажды мы разожгли костер прямо в школе и стали прыгать через него, чтобы пофорсить перед девчонками… Правда, пока мне не стукнуло шестнадцать, я на девочек не обращал особого внимания, относился к ним свысока (хотя и немного побаивался их). Как-то я спросил маму: «Почему девочки тратят так много времени на подготовку к урокам? Почему они такие ограниченные? Я ненавижу их!» Сейчас, рассказывая это, она от души смеется: «Спустя всего полгода он влюбился».
Читать дальше