К Енко: Ф Достоевский - интимная жизнь гения

Смерть отца произвела потрясающее впечатление на Федора. Его ошеломили все обстоятельства этого страшного конца, в котором соединились и разврат, и пьянство, и насилие, и элементы тайны, и ряд загадочных бытовых деталей. Все эти факты и переживания так глубоко запечатлелись в его памяти, что через сорок лет он использовал их в «Братьях Карамазовых», обрисовывая портрет старика Карамазова. Его самый глубокий и сложный роман — «Братья Карамазовы» — построен вокруг темы отцеубийства, и все творчество Достоевского посвящено вопросам о преступлении и наказании в самых различных видах.

Поведение отца в Даровом и его любовные похождения были той психологической основой, на которой вырос образ сладострастного старика Карамазова. Вопрос об отношениях отца и сына составляет одну из главных тем «Подростка», и взаимоотношения между родителями и детьми входят в завязку «Неточки Незвановой», «Униженных и оскорбленных», отчасти «Идиота» и ряда других произведений.

Частые недомогания Достоевского в молодости были проявлениями острого невроза, а не действительными припадками.

Формирование личности Достоевского происходило в молодые годы тяжело и болезненно, порою мучительно. Ряд факторов поддерживал и нервозность, и впечатлительность, и патологическую мнительность юноши. То, что было ему внушено воспитанием, привычки замкнутого и чинного уклада, созданного набожным отцом и хлопотливой его женой, уклада нисколько не идиллического, но стройного и ясного, разрушились от соприкосновения и с новой петербургской действительностью, и со страстями, вдруг доказавшими непрочность семейных устоев. Смерть матери, алкоголизм отца, его любовницы, ненависть крестьян, убийство и обман, продажность чиновников, лицемерие окружающих — все это были тревожные вести о пугающем ином мире. А тут ещё приходилось жить в военном училище, терпеть несправедливость и противоречия чуждой среды. Сирота без помощи и опоры, в 18 лет лишившийся семьи, одинокий и мнительный, он жестоко страдал от контраста между честным и суровым кругом детства и новой казенной и бездушной обстановкой. То, что его волновало и интересовало, не находило отклика в Инженерном училище. Он мечтал о творчестве, литературе и свободе: в жизни ждало его злобное высокомерие сверстников и глупость и тупость начальников. Порою восторг пробуждавшейся мысли, острота новых впечатлений и размах мечтаний так захватывали его, что предстоящая карьера превращалась в кошмар. «У меня есть прожект сделаться сумасшедшим», — поверяет он брату Михаилу свою тайну. «Сделаться сумасшедшим» — то есть предохранить себя от того, чтобы к нему приставали люди с их практическими требованиями, жизненными правилами, условностями и стандартами, остаться свободным и независимым за оградой мнимого безумия. В 18 лет он пишет пророческие слова:

«Человек есть тайна. Ее надо разгадать, ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».

В 1840–1841 году, накануне выпуска, жизнь казалась Достоевскому особенно трудной. Он писал по ночам наброски драм и романов, а дежурный офицер гнал его спать. Вытянувшись в струнку на смотрах и учениях, он думал о Гамлете и пушкинских поэмах. Его послали ординарцем к великому князю Михаилу Павловичу, брату императора, и, думая о своем, он забыл отрапортовать по форме. «Посылают же таких дураков», — сказал великий князь. В 1841 году Достоевский был произведен в прапорщики и должен был закончить свое образование, как слушатель офицерских классов. Это означало право жить вне училища и пользоваться относительной свободой.

Он снял вместе с товарищем квартиру из четырех комнат и проводил дни и ночи за книгой и писанием.

В 1843 году прапорщик Достоевский получил чин подпоручика и был зачислен на службу при чертежной Инженерного Департамента. Его карьера, однако, оказалась весьма краткой. Существует рассказ, будто поводом к его отставке, в сентябре 1844 года, через год после производства, был неприятный случай с его чертежом, попавшим на глаза самому императору. Николай I якобы написал на чертеже:

«Какой идиот это чертил!».

Царские слова, по обычаю, покрыли лаком, чтобы сохранить их для грядущих поколений. Достоевский, обидевшись, что такая нелестная аттестация переживет века, подал в отставку.

И, не имея гроша за душой, он пишет брату: