Федор Раззаков: Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев

АЛЬМЕТОВ АЛЕКСАНДР(хоккеист ЦСКА, сборной СССР, кумир спортивных болельщиков 50–60-х годов, чемпион СССР, чемпион Олимпийских игр (1964), чемпион мира (1963–1967); скончался 18 января 1992 года на 53-м году жизни).

Альметов пришел в ЦСКА в 1958 году, когда ему было 18 лет. Сразу стал звездой на позиции центрфорварда в знаменитой тройке Локтев – Альметов – Александров. Как его тогда называли, «солнце и мозг» всей тройки. Однако имел один изъян – любил выпить. Впрочем, этот изъян тогда имели многие его коллеги. Но почему-то именно на Альметове великий Анатолий Тарасов выместил свое зло и в 1967 году выгнал его из команды. Якобы за профнепригодность. И это в 27 лет!

В тренеры Альметов не пошел, поскольку ничего в этом деле не понимал. Так и говорил: «Из меня такой же тренер, как из телевизора наперсток». С тех пор Альметов где только ни работал. 8 месяцев был… могильщиком на Ваганьковском кладбище (Андрей Вознесенский даже написал об этом стихотворение). В конце 80-х вместе со второй женой Галиной предпринял попытку устроиться на работу в Америке, но из этого ничего не вышло – языка бывший кумир не знал. В итоге Альметов вернулся на родину, а его жена осталась на чужбине.

В последние годы Альметов жил один, практически забытый и близкими, и друзьями. Жил в нищете. И умер в свой день рождения – 18 января 1992 года ему исполнилось 52 года. Похоронили Альметова на том самом кладбище, где он некогда работал – на Ваганьковском. Вторая жена Альметова, Галина, профинансировала установку памятника на могиле мужа.

АНДРЕЕВ БОРИС(актер кино: «Трактористы» (1939), «Большая жизнь» (1-я серия – 1940), «Два бойца» (1943), «Большая жизнь» (2-я серия – 1944, 1958), «Сказание о земле Сибирской» (1948), «Падение Берлина», «Кубанские казаки» (оба – 1950), «Максимка» (1953), «Большая семья» (1954), «Илья Муромец» (1956), «Жестокость» (1959), «Оптимистическая трагедия» (1961), «Путь к причалу» (1962), «День ангела» (1969), «Остров сокровищ» (1971), «Дети Ванюшина» (1974), «Предисловие к битве» (1982) и др.; скончался 25 апреля 1982 года на 68-м году жизни).

Где-то с середины 70-х здоровье Андреева стало резко ухудшаться. Давали себя знать старые болячки, заработанные им на съемочной площадке. Да и неумеренное употребление алкоголя в молодые годы тоже сказывалось. Первый инфаркт свалил Андреева еще в марте 1958 года, когда он снимался в фильме «Жестокость». В 1975 году во время съемок фильма «Мое дело» у Андреева часто шла носом кровь, из-за чего съемки приходилось часто отменять. Во время таких перерывов Андреев обычно отлеживался на специально принесенной для него раскладушке.

В середине апреля 1982 года Андреев съездил с Театром-студией киноактера на гастроли в Куйбышев, вернулся в Москву и тут же занемог. О том, как это произошло, рассказывает сын актера Борис Андреев (родился в конце 40-х): «Утром, сразу же после его возвращения с гастролей, мы с отцом сидели на кухне, гоняли кофе и болтали о какой-то чепухе. (Уже почти два года у нас с ним был молчаливый договор – не заводить речь о самом волновавшем нас тогда – о болезни матери.) Вдруг отец приумолк и сказал совершенно неуместную, как мне показалось, фразу:

– Ты знаешь, что-то я устал очень. Наверное, это конец.

Даже сами эти слова казались нелепыми. Мысль о роковой, последней усталости, носящей какое-то сакральное содержание, никак не вязалась с этой могучей плеядой людей, к которой принадлежал и отец… Да, это преходящее, суетное – минутное расслабление. А отлежится, отоспится, как всегда, – и снова в бой… Но едва ли не утром следующего дня мать срочно вызвала меня с работы:

– Немедленно приезжай. Папу забирают в больницу…

У подъезда уже стояла пара медицинских спецмашин, а по квартире, уставленной кардиографами и какими-то хитрыми приборами, расхаживал в белых халатах целый консилиум врачей, укрепленный медсестрами и санитарами: тогдашнее руководство Союза кинематографистов помогло организовать «саму Кремлевку» – рядовому народному артисту просто так всех этих спецпривилегий не полагалось.

– Он все время спит, а просыпается ненадолго – начинает заговариваться, – растерянно бормотала мама.

Б. Ф. сидел на кровати уже одетый, сонно щурясь, ждал отправки.

– Ну вот, пошли синяки и шишки. Пироги и пышки кончились.

– Видишь, – воскликнула мама, – опять какую-то ерунду про пироги говорит!

Увы, это была совсем не ерунда. Чувство скептического юмора и в эти совсем не веселые минуты проявилось: Борис Федорович очень уместно цитировал героя из давно полюбившегося романа Джозефа Хеллерта. Кто знал, что все пироги и пышки и в самом деле кончились, ведь медики определили, по существу, простое переутомление, от которого быстро избавит высококвалифицированный и роскошный уход, наподобие санаторного. О чем больше можно было желать в кунцевских кущах…