Федор Раззаков - Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев

У Ромма было больное сердце, врачи настоятельно рекомендовали ему как можно меньше волноваться, но работа Ромма не позволяла этого сделать. В начале 70-х он приступил к съемкам своего очередного фильма – «Великая трагедия» (общее название цикла – «Мир сегодня») о событиях в Китае, который вызывал постоянные нападки цензуры. На этой почве Ромм постоянно нервничал и в разгар съемок, в сентябре 71-го, врачи предложили ему лечь в больницу. Но он отказался, мотивируя это тем, что не имеет права бросать свою съемочную группу в такой ответственный момент (они только-только приступили к монтажу фильма). Плохое самочувствие Ромма внешне не было заметно, особенно постороннему глазу. Режиссер никогда не жаловался, никогда не позволял себе быть неэнергичным. Лишь однажды в присутствии коллег сказал: «Ходит старая с косой где-то за спиной, рядом». Затем помолчал и добавил: «Мне нужно еще 10 лет». У Ромма было много замыслов: экранизация пьесы А. Володина, телевизионный вариант «Обыкновенного фашизма», книга по режиссуре, наконец – завершение работы над «Миром сегодня».

27 октября Ромм приехал на «Мосфильм», где встретился с членами своей съемочной группы. Там он объявил, что в начале ноября ложится в больницу и дал необходимые рекомендации коллегам. Никто из них тогда не подозревал, что эта встреча с режиссером последняя.

Утром в понедельник, 1 ноября, Михаил Ромм встал пораньше – через три дня он должен был лечь в больницу, а ему надо было составить четкий план работы съемочной группы на время его отсутствия, уточнить программу съемок в Союзе и за рубежом, дать наставления по ВГИКу, где он преподавал. В разгар работы в его кабинет зашла жена – актриса Елена Кузьмина. Далее послушаем воспоминания дочери режиссера Натальи Кузьминой:

«В комнату вошла мама.

– Роммочка, померь белье. Я тебе для больницы купила. Все-таки неудобно в старье.

– Лешенька, потом…

В первое мгновение мама даже обиделась – настолько это «потом» было не «роммовским».

И вдруг!

– Лешенька, помоги мне лечь.

– ?!

Неловко обнявшись, они сделали вместе два шага, отделявших письменный стол от кровати.

Ромм лег, не успев снять руки с маминых плеч.

Жить ему оставалось меньше секунды…

…И начали приходить люди, не знавшие ничего, назначенные Роммом к определенному часу. Пришел озабоченный Герман Лавров – ему предстояло ехать в Японию; пришел консультант фильма Эрнст Генри, принес запись обсуждения с Роммом материала картины, состоявшегося два дня назад – 29 октября; пришла Ирина Александровна Жигалко, издерганная вгиковцами.

А во дворе все еще стояли три реанимационные машины, которые уже ничем не могли помочь. И продолжали идти люди…»

Похоронили М. Ромма на Новодевичьем кладбище.

РОНИНСОН ГОТЛИБ(актер театра, кино: «Берегись автомобиля» (1966), «Зигзаг удачи» (1969), «Бег», «12 стульев» (оба – 1971), «Большая перемена» (1973), «Афоня» (1975), «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Раба любви» (оба – 1976), «Хождение по мукам» (1977), «Адам женится на Еве» (1980), «Возвращение резидента» (1982) и др.; скончался 25 декабря 1991 года на 76-м году жизни).

Ронинсон никогда не был женат и жил один. Но он был чрезвычайно пунктуальным человеком и никогда в жизни не опаздывал ни на репетиции, ни на спектакли в родном Театре на Таганке (проработал там 45 лет). Поэтому, когда 26 декабря 1991 года он впервые за многие годы не явился на работу, на спектакль «Мастер и Маргарита», его коллеги забили тревогу. И сразу после представления отправились домой к актеру на Октябрьскую.

Рассказывает В. Погорельцев: «Войдя, мы стали свидетелями жуткой картины: Ронинсон с красным лицом (инсульт) лежал посреди комнаты на ковре, из его разжатого кулачка выкатилась маленькая желтая таблетка… и на фоне такого несчастья, еле-еле передвигаясь, стояли два пьяных техника-смотрителя из домоуправления – муж с женой. Дело в том, что Готлиб Михайлович страдал эпилепсией, поэтому в рот не брал спиртного. Но – и это естественно – такому заметному артисту, как он, во всяких командировках, будь то Грузия или Молдавия, поклонники дарили коллекционные вина и коньяки, самые дорогие, с большой выдержкой. Конечно, он часто делился с ребятами, но большинство драгоценных бутылок стало экспонатами его домашней винодельческой коллекции. Когда мы вошли, то увидели этих техников-алкоголиков, уже вылакавших коллекцию: весь кухонный стол был уставлен пустыми бутылками… Позже Ронинсона увезли в морг…