Его брат Юрий, почти идиот, не интересуется ничем, кроме игр и еды. Он же после очередного набега любит вечером погрузиться в чтение. При свечах склоняется над страницами Библии, житий святых, сочинениями Иоанна Златоуста, хрониками Нестора. Пророчества Апокалипсиса в его мыслях переплетаются с древними славянскими легендами. Митрополит Макарий помогает ему в Законе Божьем и истории, Иван узнает о прошлом Московской земли и церковных таинствах. Приобщаясь к своим корням, оба чувствуют душевный подъем. Князь с жадностью пополняет эту информацию, беседуя с монахами, иностранными посланниками, мастерами, работающими во дворце. Учится на случайных встречах, не имея определенного направления и плана. Пестрые знания путаются у него в голове; предоставленный сам себе, он не знает, как поступить с ними. Чтение побуждает к писанию – это настоящая страсть к русскому языку. Великолепные фразы роятся у него в голове. Ради собственного удовольствия Иван записывает их на бумагу. Позже он сумеет выгодно использовать это свое умение. Ему нравится и ораторское искусство – когда начинает говорить, ему кажется, что он поет. Юный князь упивается звуком собственного голоса. Речения его напоминают по стилю библейские, он многословен, высокопарен, пылок – как требует мода его времени.
Чтобы лучше узнать страну, которой пока не может управлять, Иван время от времени совершает путешествия в разные ее уголки – во Владимир и Можайск, Ржев и Тверь, Новгород, Ростов, Ярославль. В пути не только охотится, но и предается молитвам. Нет монастыря, который он не посетил бы, проезжая мимо. У каждого настоятеля, пользующегося уважением, просит благословения. После веселого застолья может простоять пять часов на службе в монастыре, и душа его полна благодати. Часто кладет земные поклоны перед образами, и на лбу его образовалась мозоль.
Но народ, который стонет под гнетом бояр, напрасно пытается привлечь внимание государя. Иван отказывается видеть в своих владениях нищету. Его не интересует, чего стоят эти путешествия деревням, в которых он останавливается. Каждый раз требует празднеств и подарков. Если какой-нибудь смельчак решается подать ему челобитную, его перехватывает свита. Счастье, когда сам проситель остается цел и невредим! Но люди надеются, что с годами характер этого отрока укрепится и он осознает долг монарха перед своими подданными.
Даже внешние события не могут сбить с него спесь, отвлечь от жестокостей, отвратить от лицемерия. Увлеченные братоубийственными баталиями в Кремле, бояре не в состоянии дать отпор казанским и крымским татарам. Летописец так рассказывает об их набегах на русские земли: «Беззащитные укрывались в лесах и пещерах; места бывших селений заросли диким кустарником. Обратив монастыри в пепел, неверные жили и спали в церквях, пили из священных сосудов, обдирали оклады с икон для украшения жен своих усерезями и монистами; сыпали горящие уголья в сапоги инокам и заставляли их плясать; оскверняли юных монахинь; кого не брали в плен, тем выкалывали глаза, обрезывали уши, нос; отсекали руки, ноги и – что всего ужаснее – многих приводили в веру свою, а сии несчастные сами гнали христиан как лютые враги их. Пишу не по слуху, но виденное мною и чего никогда забыть не могу».
С трудом по призыву своего государя отбрасывают русские татар на Оке, затем на Волге. Кажется, что опасность отступила на время. Иван, которому минуло шестнадцать, присоединяется к своему войску в Коломне. Но враг уже давно не показывается. В военном лагере, ставшем двором, плетутся интриги. Однажды Иван отправляется на охоту в окрестности города и видит, как к нему направляются пятьдесят пищальников. Они пришли из Новгорода с челобитной, жалуясь на унижения, которым подвергаются. Великий князь отказывается слушать и приказывает конным боярам прогнать их. Пищальники сопротивляются, но, сраженные стрелами, падают один за другим. Ивана уверили, что это недоразумение, но он убежден, что стал жертвой покушения, и указывает на виновников: Ивана Кубенского, Федора Воронцова, бывшего фаворита, освобожденного из тюрьмы, и его брата Василия. Не дав времени оправдаться, их обезглавливают на глазах родных. Три раза взмахнул топором палач, трижды фонтаном взметнулась кровь. Лицо князя не дрогнуло. Никто из его окружения не посмел протестовать. То, как молчаливо приняли приговор окружающие, укрепляет Ивана в мысли, что правосудие его непогрешимо, а власть – священна.
Читать дальше