Владимир Ворошилов: Феномен игры

А отсюда мы делаем для себя практический вывод: если в процессе работы мы почувствуем вдруг, что работа наша не доставляет участникам и окружающим удовольствия, мы должны тотчас сказать себе: "Стоп!" И остановиться. Мы должны сказать себе: "Мы делаем что-то не так!", "Мы делаем что-то не то!" Ибо в этот момент, в момент, когда пропала радость, перестало биться сердце игры — игра умерла!

Тема семьи Якушевых, г. Магнитогорск.

Вопрос.

Уважаемые знатоки! В 1583 году молодой ученый Галилео Галилей во время богослужения в Пизанском соборе обратил внимание на люстры, подвешенные к потолку на длинных тонких цепях. Галилей посмотрел, подумал… и сделал открытие, которым мы пользуемся до сих пор. Вот так и вы, знатоки, посмотрите на люстры в зрительном зале, а если их нет, то представьте их себе и… за одну минуту сделайте то же открытие, что и Галилео Галилей!

Минута обсуждения.

Галилей. Об этом ученом написано очень много. И читали мы немало. Знаем, что именно он выдвинул идею об относительности движения, установил законы свободного падения и движения тел, построил первый телескоп, открыл горы на Луне, фазы у Венеры, пятна на Солнце. Защищал гелиоцентрическую систему мира, за что был подвергут суду инквизиции. Но как связать все эти открытия с люстрой в Пизанском соборе? Ведь смотрел же он именно на люстру! Может быть, люстра напомнила ему одну из планет? Но какую и почему? Законы свободного падения тел? Значит, люстра упала? Тут есть еще один нюанс. Якушевы утверждают, что этим открытием мы пользуемсядо сих пор. Именно пользуемся. Значит, это касается нас непосредственно. Причем каждого из нас. Пока неясно. Попробуем разобраться с самим Пизанским собором. Тот ли это собор, у которого знаменитая «падающая» башня? Падала ли она уже во времена Галилея? Если да, то, значит, внутри собора все было наклонно и только люстры висели вертикально. Действовали законы притяжения. И все же пока нет утилитарного оттенка в наших рассуждениях. А ведь открытие Галилей сделал именно такого характера. Из него нужно извлечь практическую пользу, причем в наше время. Но вернемся к люстре. Что может произойти с ней во время богослужения? Вспомним точную формулировку вопроса: "Люстры висели на длинных, тонких цепях". Где тонко, там и рвется? Нет, кажется, этот путь бесперспективен. Долго ли можно смотреть на падающую люстру? А вот на шатающуюся? Ну, конечно, если в соборе высокие своды, то малейшее движение воздуха, и люстру уже никому не удастся остановить.

Ответ на вопрос.

Галилео Галилей видел в соборе мерно раскачивающиеся люстры. Глядя на них, он открыл закон движения маятника! После богослужения он тут же изготовил чертежи первых в мире часов с маятником. Для того времени это были самые точные в мире часы. Впрочем, и сейчас не все носят электронные часы, многие до сих пор предпочитают часы с маятником.

Существует справочник Гиннеса, в нем зарегистрированы рекорды, которые никак нельзя отнести к спортивным. Этот справочник — одно из популярнейших изданий в США. Какие же это рекорды? Ну, скажем, на самый дальний плевок или на самое большое количество выпитых кружек пива или съеденных сосисок. Или кто дольше всех пропоет, все равно что петь — главное, кто дольше, и т. д. и т. п.

Эти соревнования собирают значительное количество зрителей и проходят очень весело. Конечно, и участники и зрители испытывают известное удовольствие и азарт. Но можно ли назвать это все игрой? Конечно, нет! Игра должна доставлять радость, но не всякая радость является игрой.

Очевидно, есть еще качество, и, может быть, не одно, которое отличает игру как особый род человеческой деятельности. Давайте разберемся. Какие, например, человеческие качества испытываются в состязании на самый дальний плевок? Или в состязании на лучшее исполнение «Джайва»? Очевидно, в первом случае от рекордсменов требуются особого рода навыки и физические способности, которые даже трудно словесно сформулировать. С танцем легче: тут нужно чувство ритма, пластика, музыкальность.

Возьмем более близкие нам состязания спортивного характера. Например, кто быстрее пробежит стометровку? Или: кто выше прыгнет с помощью бамбукового шеста? Тут тоже все ясно. И в первом, и во втором случае нужны определенные физические способности плюс волевые качества спортсмена. Конечно, эти состязания мы тоже никогда не назовем игрой. Почему? Почему, например, футбол — это игра, а бег на короткие дистанции — соревнование? Мне лично кажется, все дело в том, какие человеческие качества испытываются и каким именно образом они включаются в действие. Если в соревновании демонстрируются отдельные качества человека: кто дальше прыгнет, кто лучше танцует и т. д., то в игре обязательно испытывается весь их комплекс. Но этого мало.