Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

31 января 1943 года я оставил свою станицу. Мой дальнейший путь был такой: Екатеринодар, станица Славянская, Темрюк, станицы Фонталовская, Ахтанизовская. Далее Керчь, Мелитополь, Джанкой. В Крыму я оставался до начала марта 1944 года, когда на немецком пароходе переехал в Одессу, откуда поездом, через Румынию, в Польшу, в город Радом. Здесь я встретил полковников Е. В. Кравченко и Михайлова. Тут были сформированы две сотни — Кубанская и Донская. Атаманами были избраны: кубанским и донским — есаул Богаевский. Из Радома мы перешли в город Немиров около Равы Русской, а из Немирова — в район Новогрудка, в село Заполье. Тут были перевыборы и я вновь избран атаманом. Из Заполья перешли во Дворец (Дворжец), оттуда в Здунску Волю, где собралась вся группа Походного атамана Доманова. Здесь произошло окончательное разделение по Войскам: донцы, кубанцы и терцы с астраханцами. Тут же кубанцы были разделены по отделам. Я был избран атаманом Майкопского отдела.

В Здунской Воле нас погрузили в поезда и перевезли в Италию. Майкопский отдел был расположен в Озопо. Оттуда мы переехали в Коваццо, из Ко-ваццо — в Лиенц.

Там, после массовой выдачи казаков Стана большевикам, я был схвачен

англичанами и посажен в лагерь, окруженный проволокой, у станции Долзах и просидел под открытым небом четыре месяца.

И. В.

Немцы вошли в Майкоп в сумерках 9 августа 1942 года и пробыли там до 31 января 1943 года.

Эвакуации населения из города и его окрестностей не было, очевидно потому, что красные, отступая, взорвали железную дорогу, и немцы не успели ее восстановить.

Я как переводчица начальника большинства майкопских заводов уехала из города еще утром 23 января на большой немецкой машине, нагруженной винтовками. Ехали до Екатеринодара три дня, так как вся дорога была запружена в четыре ряда отступающими машинами.

В Екатеринодаре я переночевала на заводе Кубаноль (при большевиках имени Седова). Перегрузились в автобус унтер-офицеров и фельдфебелей нашей части и 28—29-го мы остановились ночевать в станице Славянской. В это время там умер войсковой старшина Борзик, раненый при бомбардировке станицы красными. Приехали в станицу Курчанскую, где я пробыла весь февраль и половину марта.

20 марта я, со своей частью, переехала в станицу Ахтанизовскую, в которой оставалась до сентября 1943 года, то есть почти до сдачи немцами Кубанского предмостного укрепления и ничего не слышала об организованном уходе казаков с Кубани. В то время я очень много работала по освобождению казаков из лагерей военнопленных. Казаки эти относились ко мне с доверием, и мне часто приходилось слышать: «Эх! Если бы нам дали оружие, мы бы и сами справились с большевиками!»

В Мелитополе уже был штаб казачьих формирований Кубани, Терека и Дона. Начальником этого штаба был полковник Георгий Павлович Тарасенко.

Из Мелитополя я уехала в Проскуров, на некоторое время осела в Гречанах (в шести километрах от Проскурова), поступив переводчицей в железнодорожное депо.

В это время уже шло в разных местах формирование казачьих отрядов: в Млаве, Варшаве, на Волыни и в других местах.

Беженская масса — женщины, дети, старики отступали самотеком, своими средствами и только в декабре 1943 года полковник Павлов получил разрешение и возможность организации всей казачьей массы. Место рождения Казачьего Стана — село Гречаны, казачий военный городок. Комендант этого городка — донец, есаул Т., бывший военный инженер. Его помощник — кубанец, есаул К. (он умер от тифа на станции Лесной вблизи Барановичей). Начальник штаба в Проскурове, полковник О. Начальник отдела пропаганды есаул или сотник Д.

Доманов в это время был в районе Каменец-Подольска, Павлов — в Проскурове.

Мы должны были уходить из Проскурова-Гречаны организованно: семьи эшелонами, казаки, лошади, телеги — походным порядком. Но Господь судил иначе. Большевики подошли гораздо раньше, чем мы их ожидали.

6 января 1944 года, в сочельник нашего Рождества, нам выдали маршбефель — один на тридцать человек, продукты и объявили, что 7-го с утра мы должны уезжать любыми поездами, только обязательно по тридцать человек, чтобы не остаться в дороге без продуктов. Станция нашей высадки Барановичи-Лесная. И вот панически настроенная масса хлынула 7-го утром к железной дороге (Гречаны).

Что там творилось, трудно передать. Были там немецкие и русские офицеры, но справиться с обезумевшими людьми было трудно. Одна женщина бросила на платформу медленно идущего поезда трех детей, а сама сорвалась со ступенек площадки и упала между соседними рельсами. Над нею прошел встречный поезд, а мы стояли и одним голосом, как бы пели: «Смирно… смирно… не шевелись… вытянись!» Даже сейчас мне жутко вспомнить этот момент.