Грег Брукс - Фредди Меркьюри. Жизнь его словами

Я никогда не занимался оперным пением, и мне уже поздно начинать, дорогие мои. У меня вообще нет никакого специального образования. Но я прошел через очень хорошую школу интенсивного пения за все эти годы. Я не думаю, что рок-певцы имеют музыкальное образование, они учатся в процессе выступлений. Мой голос перенес многое, и уже поздновато чему-либо учиться. Мой голос такой, какой он есть. У меня просто есть свой диапазон, и его пределы зависят от настроения, в котором я нахожусь. Но именно такой голос ей и был нужен. Она не хотела, чтобы я кому-то подражал, понимаете. Ей нужен был мой природный голос.

Честно говоря, музыка увлекала, — ничего подобного я раньше не делал, я должен был сочинить песни, которые бы подходили к нашим голосам. Это было совсем непросто — требовалось правильно расставить все регистры, к тому же это были дуэты. Я не знал, как их воспримут фанаты Queen. Ведь это что-то такое затейливое. Согласитесь, их невозможно отнести к какому-то жанру. Хуже всего назвать это рок-оперой — ужасно скучно!

Записывая альбом Barcelona , я имел чуть больше свободы, чтобы реализовать мои сумасшедшие идеи. Монсеррат повторяла, что к ней вернулись жизненные силы и она обрела новую свободу. Это ее собственные слова, и они очень тронули меня. Она сказала мне по телефону, что ей нравится, как наши голоса звучат вместе… и я расплылся в счастливой улыбке идиота. Я сидел дома, довольный, как кот, проглотивший канарейку, и думал: «Ух! Многие бы сейчас хотели оказаться на моем месте!»

Монсеррат — потрясающий человек, она просто обворожительна. У нее есть эта царственность. Я видел многих поп-звезд, или как их там еще называют, которые из кожи вон лезли, чтобы их замечали в обществе; но у нее есть эта природная манера и грация. Это особенно заметно, когда она входит в комнату и привлекает внимание присутствующих своей естественностью, так что невозможно не очароваться ею. Любители оперы относятся к своим примадоннам как к богиням.

Она как мечта, но в то же время я старался не впадать в экзальтированность, иначе я не смог бы ничего создать. Меньше всего она хотела давить на меня. Она даже нуждалась в своего рода руководстве, поскольку исполняла мои песни. Мне нужно было быть сильным в этом плане, так что этот альбом изрядно меня измучил. Я работал, пока не валился с ног. Но Монсеррат была абсолютно восхитительна. Большинство записей были сделаны в рамках ее графика. Дело в том, что она находилась в разъездах со своими гастролями по всему миру: опера здесь, репетиция там, и в промежутках оставалось очень мало времени. У нее потрясающая энергия, и это просто невероятно. Она меня измотала, дорогие мои!

Представления Монсеррат Кабалье поразительны. Она так же эмоциональна, как Арета Франклин. У нее очень естественная манера исполнения, а это особый дар. Петь с ней на сцене — просто фантастика! Какие впечатления! Это была на самом деле сбывшаяся мечта, и, пока мы не вышли на сцену, я никак не мог поверить, что это действительно со мной происходит. И хотя я осознавал, что сильно рискую, все это приводило меня в фантастический восторг.

Я был на грани нервного срыва, но и она тоже. Я втянул ее в свой мир рок-музыки, и она дрожала как лист и говорила: «Примут ли они меня?» Она спросила меня, как мы собираемся это делать, на что я ответил: «Мы просто выйдем и исполним песню», — так, как это делается на оперных концертах. Я должен был и самого себя сдерживать определенным образом. Нужно было помнить, что здесь я не могу исполнять свои балетные штучки — никаких выкрутасов, ничего такого. Нет, я должен был просто выйти в чертовом смокинге и просто спеть. Я никогда ничего подобного не делал перед аудиторией. Для меня было непривычно надеть смокинг, но вы видели, как она летала по всей сцене?

Атмосфера была удивительная. Я боялся, что меня подведет голос, потому что, когда мы готовились к выступлению, у меня начались проблемы с голосом, так что я не рискнул петь вживую. Для меня это очень трудно, потому что все песни довольно сложные и у нас не было достаточно времени для репетиций. Мы действительно хотели исполнить что-нибудь живьем, но бог мой, уверяю вас, для этого потребовалось бы ужасно много репетиций — недели и недели.

Я привык петь с Queen, когда можно легко спрятаться за их мощью. Но здесь важна каждая нота, и это требует совершенно другого отношения и дисциплины. Я могу добиться этого в студии благодаря дублям, но я сомневался, что мне удастся сделать это в зале, где нужно спеть правильно с первого раза. Она привыкла к этому, а я — нет. Я никогда не пел с оркестром, и, если бы мой голос сорвался, я бы ее подвел. Я не хотел испытывать судьбу.