Дэвид Эдмонд - Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами.

В войну еврейское население Вены выросло на треть: вновь беженцы с востока, чуждые буржуазной идее ассимиляции. Но и столица, и страна в целом были уже не те, что прежде. Это болезненное перерождение ощутил выдающийся ученый-гебраист Н. X. Тур-Синай, бежавший из Вены:

«Война изменила raison d'etre города и его еврейства; не только вновь прибывшие со всей серьезностью их проблем, но и все венские евреи в каком-то смысле превратились в беженцев… Разрушены были самые основы еврейской жизни. Австрийцы больше никому не были нужны; теперь были только немцы».

Многонациональная империя рухнула, превратившись во множество обломков — мелких национальных государств. Все покровы культуры и цивилизации были сорваны, и евреи внезапно оказались в «немецкой» стране. Роберт Вистрих несколькими скупыми штрихами выразил ощущение неминуемой катастрофы: «После смерти [императора Франца-Иосифа] была дана воля варварству».

Еврейские интеллектуалы реагировали на события по-разному. Одни эмигрировали; другие ушли в коммунистическое подполье; третьи заинтересовались сионизмом и принялись переосмысливать свое еврейство. Многие были так уверены в незыблемости своего места в культурной жизни Вены, что не допускали и мысли об опасности. Некоторые даже поддержали католическое консервативное правительство, предпочитая из двух зол выбирать знакомое. Ко всему этому примешивалась, выражаясь словами Малахи Хакоэна, «тоска по "австрийской идее" либерально-плюралистического государства, которое существовало разве что в мечтах евреев и некоторых бюрократов времен Франца-Иосифа». Семейство Витгенштейнов относилось к категории считавших, что их «тронуть не посмеют». Карл Поппер, со своей стороны, рассудил, что у него нет иного выбора, кроме эмиграции. Покидая родину, он взял с собой «австрийскую идею», и она обусловила его представление об идеальной модели общества. По мнению Хакоэна, Поппер «до конца своих дней оставался венским ассимилированным евреем с прогрессивными взглядами». Сам Поппер ни за что не согласился бы с таким определением. Назвать его евреем означало навлечь на себя самое искреннее и пылкое его возмущение. Однако же именно еврейство побудило его покинуть Австрию и удалиться в академическую провинцию, откуда он вернулся, желая многое доказать коллегам, но имея на это мало, времени. Комнате НЗ предстояло стать трибуной для одной из первых таких демонстраций.

В Unended Quest Карл Поппер писал: «После долгих раздумий мой отец решил, что жизнь в христианском обществе обязывает причинять этому обществу как можно меньше обид — то есть ассимилироваться». Отец Карла, Симон, был родом из Богемии, а дедушка и бабушка с материнской стороны — из Силезии (область, ныне принадлежащая Польше) и Венгрии. Евреи из тех краев были самыми «германизированными» в Империи. Малахи Хакоэн так описывает степень их слияния с венской культурой: «Они отправляли своих детей учиться в немецкие школы, работали "белыми воротничками" и трансформировали профессиональную элиту Вены». Ярким примером этой тенденции был отец Поппера, ставший компаньоном в юридической фирме последнего либерального мэра Вены Раймунда Грубля (отсюда и второе имя Карла Поппера — Раймунд). Мать Поппера, Женни Шифф, происходила из семьи еврейской baute bourgeoisie. Их семья, по мнению Хакоэна, служила воплощением трех добродетелей — «Besitz (собственность), Recht (закон) и Kultur (культура), превыше всего чтимых венскими либералами».

Религиозный выбор родителей Поппера — обращение в протестантскую, а не в католическую веру — тоже был вполне типичен для венских евреев: возможно, их привлекала протестантская этика с ее упором на добросовестный труд и личную порядочность; а может быть, дело было в том, что переход в католицизм — правящую религию — казался слишком уж большим предательством.

Каково же было отношение самого Поппера к его еврейским корням? В 1936 году, обращаясь к английскому Совету поддержки ученых с просьбой помочь ему выехать из Австрии, Поппер писал о себе: «протестант, точнее, евангельский христианин, но еврейского происхождения». Отвечая на вопрос анкеты, хочет ли он, чтобы от его имени обратились за помощью к религиозным общинам, напротив строки «ортодоксальные иудеи» он написал решительное «НЕТ» — и подчеркнул двумя чертами.