Николай Виноградов - Подводный фронт

После этого, однако, мы всерьез задумались над тем, как решить проблему безопасного выхода лодок на позиции и возвращения в базу. Для каждой позиции установили основной и резервный коридоры. Начальник подводного отдела штаба флота Вячеслав Петрович Карпунин — один из главных и деятельных авторов этого нововведения — предложил каждый из них наречь именем какой-нибудь русской реки. Вот и появились на картах северного морского театра неожиданные надписи: «Ока», «Дон», «Енисей»… Волгарю И. А. Колышкину теперь приходилось иногда возвращаться из похода по «Волге», украинца С. И. Коваленко вел к родному дому «Днепр», ленинградца В. Г. Старикова — «Нева»…

О роли В. П. Карпунина во всех наших поисках и новшествах необходимо сказать особо. Это один из самых авторитетных и опытных подводников Северного флота. До войны Вячеслав Петрович служил на разных лодках в должностях штурмана, помощника, некоторое время командовал первенцем отечественного подводного кораблестроения — подводной лодкой «Д-1» («Декабрист»), был командиром дивизиона подводных лодок. В 1939 году Карпунин убыл на учебу в Военно-морскую академию, по окончании которой вновь вернулся на Север, теперь уже на штабную работу — на должность начальника подводного отдела штаба флота. Здесь ж раскрылся в полной мере его талант — талант аналитика, исследователя.

В. П. Карпунин постоянно бывал на ФКП бригады, присутствовал практически на всех разборах. В ходе их он чутко подмечал такие частности, детали, которые порой проходили мимо внимания специалистов штаба бригады. И не только подмечал, но и умел глубоко обобщить, проанализировать, сделать какой-то важный вывод.

Особенно памятна история, связанная с переходом североморских подводников на новый метод торпедной стрельбы — залповую стрельбу с временным интервалом. До этого на флоте существовала довольно жесткая установка — стрелять, как правило, одиночными торпедами. Считалось так: торпеда — оружие дорогое (выстрел одной торпедой обходился примерно в сто раз дороже выстрела из артиллерийского орудия крупного калибра), а стало быть, торпеды следовало экономить. Все это подкреплялось соответствующими расчетами, вроде бы убедительно показывавшими, что прицельный одиночный торпедный выстрел — наиболее эффективный способ торпедной стрельбы.

Но в том-то и дело, что производились все эти расчеты исходя из учебных, полигонных условий. Когда командиры-подводники стреляли по кораблю-мишени, размеры которого хорошо знали заранее, с помощью специального дальномерного устройства легко было определить дистанцию до цели, другие элементы ее движения. Но совсем иначе обстояло дело теперь, при фактическом единоборстве с врагом. Выходит подводная лодка в море, встречает транспорт противника… Размеры его приходится оценивать на глаз, приблизительно. Курс, скорость хода, дистанцию до цели, осадку ее определить с необходимой точностью весьма непросто. А значит, неизбежными будут погрешности, и во многих случаях попасть во вражеский корабль или в транспорт одной торпедой можно лишь разве что случайно.

«Экономия» торпед на практике оборачивалась лишь бесполезной тратой их. С каждым новым походом становилось все яснее: надо отказываться от такого способа стрельб. Но что же тогда брать на вооружение? Как стрелять?

Самое лучшее, безусловно, если б торпеды шли на цель, так сказать, веером, захватывая достаточно обширное пространство. Такой способ был теоретически известен, была даже разработана его методика. Но чтобы выполнять торпедную стрельбу «веером», требовалось установить на торпеде специальный прибор, с помощью которого можно задавать ее гироскопу необходимый угол растворения. Таких приборов мы, к сожалению, тогда не имели. Когда они поступят на флот, тоже никто сказать точно не мог. А нам надо было воевать, и воевать хорошо, поражая врага меткими залпами.

По-особому острый разговор обо всех этих проблемах произошел на разборе двадцатидвухдневного похода «Д-3» под командованием Ф. В. Константинова, состоявшегося в сентябре. Подводная лодка встретилась с транспортом противника в чрезвычайно благоприятных условиях. Скрытности атаки способствовали сумерки, а также то обстоятельство, что лодка находилась между берегом и целью. Времени для атаки у Филиппа Васильевича было достаточно. Но в момент выстрела подводники не сумели удержать лодку на заданной глубине и курсе. Торпеду выпустили наугад. Тем не менее Константинов мог бы еще поразить противника, если бы выпустил сразу же, через 5–10 секунд, еще одну торпеду… Увы, этого сделано не было. И самое печальное — не потому, что командир не оценил как следует обстановку, не потому, что он не видел своего дополнительного шанса на успех. Нет, как сам Константинов признался на разборе, он понимал, что надо бы выпустить еще одну торпеду, да не решился: побоялся, что будет еще один промах.