Анатолий Чупринский - Маленькие повести о великих писателях

— Больше жизни! — в тон ему, не моргнув глазом, ответил актер.

Андервуд незаметно одобряюще кивнул, но Шеллоу почему-то уже не хотелось продолжать в столь патетическом духе. Он на секунду замолчал и внимательно осмотрелся вокруг.

Каморка производила удручающее впечатление. Облупившаяся краска по стенам, паутина в углу и какой-то громоздкий сундук, вместо кровати — все свидетельствовало о крайней нищете бродячей труппы.

Шеллоу решил зайти с другой стороны.

Глядя на костюм Портера, висевший на стенке, он тихо спросил:

— Что вы скажите о современных драматургах?

Ответ был мгновенным.

— Все они дураки!

Портер произнес это тоном человека, утверждающего, что земля вертится вокруг солнца. И никак иначе.

— Почему вы так считаете? — вкрадчиво спросил Шеллоу.

— Их пьесы не то что играть, даже читать невозможно! — пожав плечами, как нечто само собой разумеющееся, произнес Портер. И добавил. — Один этот… Кристофер Марло чего стоит!

— Вы знакомы с Марло? — сдержанно спросил Андервуд.

— Еще бы, сэр! Он мне глаз выбил!

— Глаз выбил?! — ошарашено переспросил Уайт.

Все трое слегка напряглись и начали более внимательно присматриваться к лицу Портера. Но тот лишь помотал головой.

— Не-е… не глаз. Зуб выбил!

— Вы сказали… глаз! — упорствовал Андервуд.

— Говорю же, зуб! Во-о… видите, дырка! Кулаком ка-ак двинет! И все потому, что мне его пьеса не понравилась. Я ему так и сказал. Пьеса ваша, сэр, дерьмо собачье, и вы сами, сэр, не лучше. Он и кинулся. А еще Кембридж кончил.

Сзади скрипнула дверь. Какая-то накрашенная девица заглянула в каморку и коротко хохотнула.

— Чего тебе? — спросил ее Портер.

Девица опять хохотнула и исчезла. Портер извинился и быстро вышел из каморки. Друзья приготовились ждать.

Им немногое удалось разузнать о его прошлом. Говорили, что он бросил богатую жену с ребенком где-то в глухой провинции. Говорили, что она намного старше его и вдобавок хромая на правую ногу. Говорили, что он член какого-то тайного ордена, итальянского или французского. Но толком никто ничего не знал.

Еще говорили о женщинах. Молва приписывала их ему несметное количество. Но это было только на руку нашим знакомым.

Портер вернулся так же стремительно. Он быстро сел, взглянул в зеркало и нахмурился.

Андервуд остановился за его спиной.

— Для начала вам придется сменить фамилию.

— Охотно, сэр! — с готовностью согласился Портер. — Если по совести, мне моя порядком осточертела. Одни неприятности.

— Что вы скажите о фамилии… Шекспир? — осторожно спросил Уайт.

Портер как-то странно среагировал. Впервые за всю беседу, он неожиданно вздрогнул и побледнел, но быстро взял себя в руки. Вымученно усмехнулся.

— Фамилия как фамилия, — пожал плечами он, — Бывает и хуже. Почему именно она?

— Судьба, провидение… — заговорчески шепнул Шеллоу.

— У нас в Стратфорде этих шекспиров… Плюнешь из окна в воскресенье, попадешь в какого-нибудь шекспира.

— Прекрасно! С этой минуты, вы… Вильям Шекспир! — решительным тоном заявил Андервуд.

— Если заплатите все мои долги, буду менять фамилию хоть каждую неделю. — заверил Портер.

Со двора уже доносились веселые выкрики, возгласы, смех… Наиболее нетерпеливые из публики проникли во двор и толкались уже возле самого помоста.

Друзья, договорившись о встрече в самом скором времени, выбрались из каморки. Не успела дверь за ними до конца закрыться, как в каморку вошел, уже знакомый нам, красивый юноша в женском платье. Теперь его лицо было густо намазано краской, глаза подведены, губы ярко накрашены.

— Чего хотят от тебя эти джентльмены? — настороженно спросил Томми, — Мне они не нравятся.

— Хотят дать кучу денег. — усмехнулся Портер. — Взамен просят, чтоб я сменил фамилию и сыграл роль. Не совсем обычную… И играть ее придется в жизни. — вздохнув, закончил он.

— Я боюсь за тебя, Вильям! — строго сказал юноша. — Я знаю, ведь ты… не тот, за кого себя выдаешь.

Наступила довольно долгая и мучительная пауза.

— Томми, мальчик мой! Подойди ко мне. — произнес Портер.

Томми медленно подошел и поднял на него свои красивые глаза. Портер положил ему руки на плечи.

— Ты тоже… не тот, за кого себя выдаешь! — произнес он.

Юноша резким движением стряхнул руки Портера со своих плеч и стремительно вышел из каморки. Портер засмеялся и, покачав головой, опять уселся за гримерный столик.

Покинув первым постоялый двор, Андервуд на улице сделал жест своему кучеру, чтоб следовал за ним, и решительно зашагал по дороге к центру города. Уайт поспешил за ним, а Шеллоу, после короткого раздумья, вскочил в карету, как раз проезжавшую мимо.