Макс Хастингс - Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт

Теперь борьба сосредоточилась на нескольких квадратных милях полей и в маленьких деревушках, где остатки разгромленной полумиллионной армии дрались за свое спасение. Управление войсками было почти полностью потеряно. Немецкие офицеры командовали только теми солдатами, которые случайно оказывались возле них. Обгорелые машины, обгорелые трупы, обгорелые постройки и живые изгороди обезображивали каждый акр земли, над которым пролетали истребители-бомбардировщики. Раненых собирали там, где им могли оказать какую-то помощь, когда туда приходили союзные войска — у самих немцев уже не было ни лекарств, ни достаточного числа санитаров или врачей. Солдаты ели то, что могли найти в разбитых машинах или в покинутых крестьянами домах — каждый уцелевший дом был битком набит отставшими от своих частей солдатами, ищущими какую-либо пищу и укрытие от артогня и воздушных налетов, или просто для отдыха от бесконечного марша. Передний край союзников представлял собой вздувшийся и выпятившийся мешок, на стенки которого изнутри давили тысячи солдат противника, во многих местах пробивавших своими телами эту стенку в поисках путей к бегству, нередко при этом погибая. Среди огромной массы упавших духом немцев, единственное желание которых сводилось теперь к тому, чтобы скорее сдаться в плен, имелось все же еще несколько тысяч солдат и офицеров, которые с яростью обреченных сражались у Фалеза, снова и снова атакуя позиции союзников, несмотря на сильный артиллерийский и пулеметный огонь.

20 августа Монтгомери издал директиву, настаивая, чтобы войска умножили усилия: «Не время ослаблять напряжение или успокаиваться и поздравлять самих себя. Я призываю всех командиров предпринять еще одно огромное усилие. Давайте покончим с этим делом в рекордно короткое время… Прежде всего задача канадской армии заключается в том, чтобы нормандская «бутылка» была плотно закупорена». [262] 264. Ibid., p. 266 22 августа стало ясно, что основные немецкие силы к западу от рубежа наступления союзников были либо уничтожены, либо оказались в плену. «Пробку» с опустевшей «бутылки», судя по всему, можно было снять. Союзные армии теперь могли оставить руины Сен-Ламбера и Кудеара, Шамбуа и Труна, место жестокого побоища у Фалезской бреши.

Некоторым солдатам судьба благоволила, и они достигли Германии до того, как наступил крах в Нормандии. Ефрейтор Шикнер из 2-й танковой дивизии после ранения в голову находился в госпитале на излечении на родине; его ранение, полученное в июле, — результат выстрела американского снайпера. Лейтенант Шааф и его артиллеристы из 1716-го артиллерийского полка были отправлены в Германию для получения новых орудий, поскольку те, из которых они вели огонь с 6 июня, полностью износились. Ефрейтор Кортенхаус из 21-й танковой дивизии все еще находился на излечении в госпитале после того, как ногой угодил под гусеницу танка. Капитан Вагеман из штаба 21-й танковой дивизии в конце июля получил назначение в Германию. Однако основная масса немецких войск оставалась в Нормандии, чтобы пережить один из величайших кошмаров военной истории, который разыгрался в Фалезском котле. Под непрерывным огнем артиллерии с севера и с юга, под ударами авиации, висевшей над полем сражения с первых проблесков утра до вечерних сумерек, растянувшиеся колонны солдат, повозок на конной тяге и некоторое число уцелевших танков и машин медленно продвигались на восток по дорогам и полям, мимо незахороненных останков своих товарищей, мимо бесчисленного множества разлагающихся трупов лошадей и крупного рогатого скота, разбитых «Пантер», полугусеничных машин, полевых легковых автомашин и грузовиков — мимо последних надежд армий Гитлера во Франции.

20 августа был прекрасный летний день. Для мучительно пробивавшихся на восток отдельных групп и колонн немцев такая погода была точно издевательством, когда снаряды нащупывали дороги и тропинки, по которым они двигались, и терзали луга, где многие искали спасения. Ненавистные самолеты-корректировщики деловито гудели над ними, руководя их уничтожением. Полковник Гейнц-Гюнтер Гудериан направил двух офицеров вперед к Сен-Ламберу, чтобы разведать возможный путь отхода остатков их дивизии. С наступлением темноты колонна из 300 солдат, 50 машин и батареи артиллерийских орудий осторожно тронулась в путь по низине, останавливаясь и прислушиваясь к тишине через каждые 100 ярдов. Наконец после многих часов неимоверного напряжения они встретились с мотопехотой 2-й танковой дивизии СС, которая удерживала восточный рубеж. Гудериан и его люди тут же заснули по обочине дороги и спали весь следующий день. Впечатление безопасности было иллюзорным. На следующее утро он получил приказ отвести остатки дивизии на юг, усилить ослабленную оборону на участке натиска американцев. Когда он ехал в своем полевом «фольксвагене», его перехватил союзный истребитель-бомбардировщик, вынырнувший со стороны солнца. Раненный в плечо, Гудериан еще находился в машине, когда взорвался топливный бак. Во Франции он уже больше не воевал.