Григорий Головин - Александр Степанович Попов

Кованько отдал приказ о подъеме. Шар колыхнулся, солдаты постепенно отпускали канат. Аэростат медленно набирал высоту.

Вот он поднялся достаточно высоко и остановился. Рыбкин включил передатчик. Сверкнул голубоватый огонек искры.

— Как слышите меня? — принял Попов вопрос Рыбкина.

Завязался первый разговор между небом и землей. Рыбкин с высоты сообщал направление ветра, высоту подъема, делился собственными впечатлениями. И наконец он передал слово: «Кованько». Это было как бы приветствие пионеров радио первым русским воздухоплавателям.

За несколько лет до этого Попов на своем грозоотметчике принял первые сигналы с высоты. Но тогда это были природные сигналы. Теперь же человек сам посылал на землю первые «телеграммы с неба».

Навряд ли в тот день Попов мог себе представить, что через несколько десятилетий сотни, тысячи совершенных машин будут подниматься в воздух, улетать за тысячи километров и с помощью изобретенного им радиотелеграфа не порывать связи с землей!

Поздней осенью 1899 года броненосец береговой обороны «Генерал-Адмирал Апраксин» направлялся из Кронштадта в Либаву. Погода не благоприятствовала плаванию. Все небо заволокли тучи, то и дело шел снег.

В Финском заливе у берегов острова Гогланд броненосец, видимо отклонился от курса и налетел на подводные камни. Он получил пробоины. Оставить неподвижно застрявший на камнях корабль до весны было по меньшей мере рискованно: во время ледохода он мог пострадать еще больше.

Морское министерство решило не откладывать спасательных работ, а начать их без промедления.

Но тут возникло непреодолимое препятствие — между Гогландом и материком отсутствовала связь. А для работ она была необходима. Проложить под водой телеграфный кабель? Это стоило очень дорого — пятьдесят тысяч рублей. Да и прокладку кабеля можно было начать только весной.

Тогда-то опять вспомнили об изобретении Попова. Не выручит ли беспроволочный телеграф?

Попов принял предложение Морского министерства. Представлялась возможность еще раз практически доказать полезность своего изобретения, да еще в таком огромном, важном деле.

Но теперь беспроволочному телеграфу предстояло передавать сигналы за сорок верст, а в последних опытах была осуществлена дальность только на тридцать верст. Удастся ли перекрыть эти добавочные десять верст?

Но на опыты отпускали десять тысяч рублей. Можно было, наконец, заказать новые, более мощные приборы!

Вместе с лейтенантом Реммертом и четырьмя телеграфистами Попов отправился на Финский берег в город Котка, где находился ближайший к Гогланду почтово-телеграфный пункт. Там сразу приступили к постройке радиостанции. К месту аварии броненосца, на остров Гогланд, поехал Рыбкин с капитаном Залевским и помощниками-телеграфистами.

Через месяц в Котке была сооружена радиомачта шестьдесят футов высотой. Рядом с ней находился маленький разборный домик для радиостанции.

16 января 1900 года, в девять часов утра, станция Котки, как было условлено заранее, передала первую радиограмму;

- «Гогланд! Начали работать сегодня»... выстукивал радист.

Но Гогланд не ответил. Тогда за ключ взялся Попов.

— «Гогланд! Гогланд! Говорит Котка»... — посылал он в пространство. Но никто попрежнему не отозвался на сигналы. Что там стряслось у Рыбкина? Неужели эти сорок верст оказались непреодолимыми? Попов проверил все приборы. Все было в порядке, а Гогланд не откликался.

Попов решил сделать антенну еще выше. На это ушло немало времени.

Тоскливо вокруг завывал ветер. От январского мороза потрескивал домишко...

Между тем и на Гогланде шла напряженная работа. Радиостанцию приходилось строить на голой скале. Ледокол «Ермак» подвез необходимые материалы, и люди перетаскивали грузы по льду, по глубокому снегу.

Рыбкин вспоминает: «Утес представлял собой настоящий муравейник. Там одновременно воздвигали для станции домик, составляли стрелы для подъема мачты, рвали динамитом углубление в скале для основания и сверлили в граните дыры для обухов. На утес являлись с рассветом и кончали работы, делая лишь один получасовой перерыв, чтобы закусить и обогреться у костра».

О ходе строительства радиостанции на Гогланде Попов узнал через несколько дней от двух офицеров, пробравшихся с броненосца по льду залива на Котку.

Зато какая радость вошла в маленький досчатый домик на Котке, когда упорно молчавший Гогланд, наконец, заговорил. Это произошло 6-го февраля 1900 года.