Николай Жевахов - Воспоминания. Том 1. Сентябрь 1915 – Март 1917

г. Бари.

Многие русские эмигранты пишут свои воспоминания; многие, с различных точек зрения, стремятся подвести итоги пережитым годам испытаний, выпавших на русскую долю.

Когда такие записки, воспоминания или заметки обрисовывают события искренно, правдиво и добросовестно, когда они написаны вне предвзятых мыслей, пристрастных предубеждений и тенденциозной партийности, – они всегда интересны и представляют собой более или менее ценный и содержательный вклад в том материале, которым впоследствии будут пользоваться историки, изучая, в объективном отдалении от наших переживаний, современную нам эпоху. Кроме того, все эти мысли и мнения, увековеченные печатным словом, полезны и для современников, помогая им разбираться в весьма сложных явлениях нашего лихолетия и приходить к обобщающим выводам.

Еще больше интереса приобретает подобная литература в тех случаях, когда автором ее является кто-либо из людей, выдвинутых на верхи жизни государственной или общественной, влиявший, или по крайней мере пытавшийся влиять, на очередные повороты колеса Истории.

Среди такого рода "воспоминаний" совершенно исключительное место должна занять книга князя Николая Давидовича Жевахова, по глубокому своему содержанию, по вложенной мысли, по легкому, интересному и талантливому изложению, по чарующей искренности, которой от нее веет. Я почел для себя особою честью издать эту книгу, и ее появление в печати доставляет мне высокое нравственное удовлетворение.

Думаю, что, ознакомившись с трудом князя, такое же удовлетворение получит каждый чуткий, вдумчивый и честный русский человек, исповедующий монархические убеждения, преследующий национальные идеалы, христиански думающий и чувствующий...

Много есть причин, почему так должно быть: многие характерные штрихи, которыми отмечены "Воспоминания" князя, обеспечивают успех книги среди русских читателей.

Я не буду говорить о себе, ибо я могу быть пристрастен: очень уж я очарован книгой; очень уж полно мое чувство солидарности с каждой мыслью, с каждым замечанием, с каждым выводом князя. Но, рассуждая совершенно объективно, вне личных впечатлений, достоинства книги сами за себя говорят и, разумеется, в "рекламе" (да простится мне это пошлое слово) не нуждаются.

Я, однако, останавливаюсь на них, но конечно не для рекламы, а для запечатления того большого значения, какое будет иметь книга в русской жизни, как только эта жизнь вновь вступит в здоровое русло христианской и национальной эволюции.

Все мы числимся Христианами, по нашим актам крещения и паспортам, но только некоторая часть из нас составляет меньшинство Христиан верующих и способных воспринимать религиозные настроения; еще меньше тех, кто мистически чувствует; еще гораздо меньше таких, которые во всем существе своем мистически проникнуты религиозными верованиями и идеалами; наконец, совсем мало тех одухотворенных людей, которые никогда не расстаются со своим ярко зажженным факелом Веры, освещая им свой жизненный путь, и от видимой всеми "реальности" жизни не отделяют той, для большинства невидимой, но всегда действенной и видимой для избранных, реальности, которая составляет духовную область жизни, основной и всеобъемлющий ее смысл.

К этому последнему меньшинству принадлежит князь Жевахов. И среди этого-то меньшинства, мало известного широким светским кругам русского общества, отодвинувшегося от шума мирской суеты, мудрая и чуткая духом и сердцем наша Государыня Императрица Александра Федоровна сумела найти и избрать, и посоветовать помощника Государю для важнейшего отдела государственного управления, для Управления Церковного...

Как я уже упомянул, "Воспоминания" князя написаны чрезвычайно откровенно и искренно: в каждом слове чувствуется, что оно исходит из души ясной и светлой, и что автор говорит с читателем "как на духу", раскрывая весь свой богатый запас знаний, мыслей и чувств. Нету фальши, нету притворства, нет пристрастного желания выставить себя другим, чем есть на самом деле. И потому читатель, прочитавши книгу, знает автора и, как мне думается, не может не относиться к нему сочувственно.

Узнавши автора, читатель неминуемо приходит к заключению, что для возглавления управления Православною Церковью трудно было сделать лучший выбор, как не остановившись на этом right man in the right place .

И лишний раз русский читатель поймет и оценит, увы, – запоздалым сожалением или укором совести, как проникновенно, как участливо и добросовестно наши Государь и Государыня относились к трудному, ответственному, великому делу, Божией Волей предназначенному Божиему Помазаннику, Которого, в годы благостного Его Правления, Россия не доросла оценить, Которым позорно мало дорожила и Которого малодушно не сумела оберечь.