Л Кербер - А дело шло к войне

Закончилась официальная часть, делегаты расселись по автомобилям. Пора в путь. И вдруг - адский грохот, вроде стрельбы из пулеметов: это 30 мотоциклистов сопровождения разом нажали на стартеры своих "харлеев". Заметались перепуганные черные и прочих цветов наши отечественные "некта", тем самым мигом себя обнаружив. Но вот, наконец, все "о'кей", и кавалькада роскошных "кадиллаков" унесла Никиту Сергеевича и его свиту в Вашингтон. Теперь мы встретимся с ними только через две недели, а пока у нас свои заботы.

Мы поручены майору американских ВВС Миллеру, он владеет немецким языком, я тоже немного, и это сильно облегчает взаимосвязь. Миллер сразу же пожелал узнать, сколько нас прилетело и "кто есть кто". Затем нам выделили два автобуса, а для нас с Базенковым легковой "стейшен-ваген". И автобусы, и машина - с надписями "Юнайтед стейтс эйр форс". Ту-114 отбуксировали на стоянку, окружили легким забором с надписями "Полицейская зона", обставили красными мигающими огнями. Теперь он под двумя охранами: внутри - своя, снаружи - американские солдаты с карабинами. У входа за загородку столик, за ним дежурный, у него радиостанция, телефон и список экипажа на английском языке. Мы получаем нагрудные жетоны с надписями: "Bazenkov", "Kerber", "Shterbakov". Без них через цепь охраны не пройти.

Миллер ведет нас в кафетерий, обслуживающий весь персонал базы: военных и штатских, белых и черных. В очереди у прилавка - солдаты, рабочие, офицеры, генералы, секретарши, шоферы... Все делается быстро и вежливо, еда вкусная, разнообразная и дешевая. Поражаешься, когда сержант-негр спокойно подходит к столу, где сидят генералы, и не спрося берет сахарницу или бутылку с кетчупом. У нас так "не принято". Мы, конечно, понимаем, что все это чисто внешняя демократия, но, честно говоря, и у нас была бы неплоха такая внешняя...

Недалеко от стоянки Ту-114 еще несколько наших самолетов. Два Ту-104 разведчики погоды, шедшие километрах в ста впереди нас, еще один Ту-104, привезший корреспондентов и канцперсонал, наконец, Ил-18 хрущевского шеф-пилота Цыбина (по возрасту не допущенного к управлению реактивными лайнерами), доставивший осетров, балыки, икру, вина, водки и шампанское для приемов и банкетов. Почти десяток советских машин; и склонная к зубоскальству летная братия переименовала этот аэродром под Вашингтоном в Нашингтон.

Небольшой штришок. Перед отлетом домой нам с Базенковым захотелось как-то отблагодарить Миллера за помощь, за трогательное внимание ко всему нашему коллективу. А для благодарности что может быть лучше русской водки и икры? Но беда: на борту Ту-114 ни того, ни другого не осталось, экскурсанты съели все подчистую. Я решил сходить к Цыбину, ребята говорили, что у него на борту еще целый гастроном остался.

Встретил меня Цыбин холодно: "К сожалению, ничем помочь не могу".

И - что же вы думаете! - повез назад в Москву, через океан, водку, коньяки, крабов, осетров и прочую снедь.

Спасибо ребятам из его экипажа - выручили из своих заначек. Миллер был растроган.

Наконец все более или менее утрясено и теоретически мы можем ехать в город. Можем, но не едем, так как кого-то не хватает. Послали за ними исчезли и посланные. Постепенно в поисках друг друга все разошлись, и автобус опустел. А когда вновь собрались и можно было бы трогаться, выяснилось, что Тер-Акопян где-то забыл свою сумку.

Миллер нервничает, язвительно спрашивает: "А может, мне всегда вызывать автобус на час позднее?"

Грустно. Особенно на фоне американской деловитости и обязательности. За две недели пребывания мы ни разу вовремя с аэродрома не выбрались.

Но вот едем. Свои впечатления от Америки опишу далее выборочно: впечатления сильные, но такие же, как у всех советских, кто оказался там впервые.

Поселили нас в отеле Хилтон. Нам с Базенковым, с нашими высокими по советским понятиям зарплатами, двухместный номер не по карману. Просим поставить в номере раскладушку, к нам вселяется Л. А. Смирнов, и втроем мы плату как-то осиливаем.

Спускаюсь в холл, покупаю марки и опускаю письмо домой в ящик с надписью "Эйр-майл" (воздушная почта). Наивно надеюсь, что завтра-послезавтра письмо будет дома. Не тут-то было: получил его я сам, через две недели после возвращения домой.

Быть в Америке и не побывать в Нью-Йорке - профанация. И когда выяснилось, что две недели, покуда делегация будет знакомиться с США, нам по установленному Москвой распорядку предстоит ежедневно ездить на Эндрюс-филд и там "присутствовать", я решил обратиться к послу А. Д. Меньшикову с просьбой разрешить нам съездить в Нью-Йорк. Помог мне в этом наш военно-воздушный атташе Н. М. Костюк, с которым, когда он был заместителем начальника НИИ ВВС, мы были длительно связаны совместной работой.