Федор Раззаков - Звездные трагедии

В конце концов спустя некоторое время был арестован товарищ Арсения по месту работы в заведении «Русский бильярд» 28-летний Евгений Михайлов, которому и было предъявлено обвинение в убийстве писателя из корыстных побуждений. В 2000 году Михайлов признался в содеянном (мол, убил писателя во время ссоры, защищаясь), после чего дело было закрыто. Как вдруг осенью 2003 года грянула сенсация.

22 сентября в Новгороде начались новые слушания по делу об убийстве Балашова. Обвиняемый Евгений Михайлов внезапно заявил, что этого преступления не совершал. Он сказал: «На предварительном этапе дознания я оговорил себя под давлением следователей. И три года отсидел за преступление, которого не совершал». Представитель обвинения просил ужесточить наказание подсудимому: до 15 лет лишения свободы. Адвокат настаивал на его невиновности. Судья Лидия Львова сделала свои выводы. По ее мнению, областная прокуратура «не смогла предоставить достаточные доказательства вины Михайлова. А показания сына убитого Арсения Балашова были названы „противоречивыми и недостаточными“. В итоге суд признал Михайлова невиновным и освободил из-под стражи прямо в зале суда. Однако на свободе Михайлов пробыл недолго: в январе 2004 года приговор вновь был пересмотрен, и оправдательный приговор ему был отменен.

Новые слушания начались 11 мая и продолжались месяц. На этот раз Михайлов был признан виновным в убийстве Балашова и получил наказание в виде 14 лет и 8 месяцев лишения свободы. Прямо в зале суда Михайлов был взят под стражу.

Хоккейная команда ВВС (Москва) была любимым детищем Василия Сталина и считалась одной из сильнейших в стране. Но особенно большие перспективы появились у команды в самом начале 50-х, когда туда перешел Всеволод Бобров. «Летчикам» стало вполне по плечу бороться за чемпионское звание, однако на их пути к «золотым» медалям встали непредвиденные обстоятельства.

7 января 1950 года команда ВВС на самолете «Дуглас» СИ-47 вылетела в Челябинск на очередную календарную игру. Вместе с шестью членами экипажа и двумя сопровождающими на борту самолета было 11 хоккеистов: Харий Меллупс, Николай Исаев, Роберт Шульманис, Евгений Воронин, Борис Бочарников, Юрий Жибуртович, Василий Володин, Александр Моисеев, Зденек Зикмунд, Юрий Тарасов, Иван Новиков (трое последних перешли в ВВС из «Спартака» всей тройкой). Однако самолет до цели так и не долетел. В аэропорту Кольцово под Свердловском из-за плохих погодных условий «Дуглас» никак не мог выйти на второй радиомаяк и шесть раз пытался совершить посадку, но в итоге во время очередного захода у него не хватило тяги, и он рухнул на краю летного поля. Все находившиеся на борту самолета люди погибли.

Стоит отметить, что несколько лучших игроков ВВС только по счастливой случайности остались в Москве. Например, Бобров и Виктор Шувалов. Первый не успел оформить документы о переходе, опоздал к вылету и ехал поездом (по другой версии – кстати, самой распространенной – накануне вылета он просто загулял), второго Сталин посчитал неэтичным выставлять в игре против челябинского «Дзержинца», откуда он недавно перешел в ВВС.

Вот как вспоминают об этой трагедии ее непосредственные свидетели.

Н. Пучков (вратарь): «За мной прислали машину, привезли на „Сокол“, там был штаб Василия Сталина. В комнате увидел Шувалова, Чаплинского, Стриганова, Афонькина, еще кого-то, собрали всех, кто оставался в Москве, даже тех, кто кончил или собирался кончить играть. Нам всем было приказано тут же выехать в Челябинск. Календарные игры чемпионата продолжались. В Свердловске пошли в ангар, где лежали погибшие. Были все: родители, жены. Приехали из Москвы Анатолий Тарасов, Владимир Никаноров, Михаил Орехов – цээсковцы. Земля, все перемешано, тела прошиты металлом. Блеснул новенький погон, майорский, Бориса Бочарникова, звание только-только присвоили…»

В. Шувалов: «Погибших было 19 человек, но останки положили в 20 гробах, наглухо закрытых, потом поставили их на 10 „студебеккеров“, захоронили. Теперь там, близ аэродрома Кольцово, обелиск. Когда приходилось бывать в Свердловске, всегда приносили туда цветы. Вспоминаю, какой ужас пережили мои родители. Ведь они думали, что я разбился вместе с командой, не верили телеграммам, которые слал из Москвы. Пока не увидели меня на перроне вокзала в Челябинске, пока не пощупали руками – цел, жив, невредим! – все не верили. И немудрено: никаких официальных сообщений ведь так и не последовало, имена не были названы…»