Тим Бёртон - Тим Бёртон - Интервью - Беседы с Марком Солсбери

Когда-то Ричард возглавлял киностудию, а потом вернулся, чтобы снимать фильм, и его никто не узнал, — просто сюр какой-то! Но он всегда в курсе всех событий, у него есть то, чего так не хватает в наши дни, — умение по-настоящему поддержать режиссера. Он каждый день на студии, но не торчит у тебя перед глазами, Ричард прекрасно понимает весь процесс создания фильма, и ты испытываешь огромное удовольствие оттого, что рядом человек, который с уважением относится к твоей работе. Представляете, через что ему пришлось пройти: вырасти в семье, где отец — один из основателей всего этого бизнеса, возглавлять киностудию, быть уволенным, а потом стать успешным продюсером, как бы мостом между поколениями.

И все же, несмотря на первоначальные сомнения, Бёртона притягивала тематика фильма — иной, перевернутый вверх дном мир и человек извне, очутившийся в незнакомой обстановке, — эти мотивы неоднократно звучали в его картинах. Здесь же, однако, в качестве чужаков, не вписывающихся в мир обезьян, можно рассматривать не только астронавта, капитана Лео Дэвидсона (Марк Вальберг), прилетающего на другую планету, но и свободомыслящую шимпанзе-самку Ари (Хелена Бонэм Картер), сочувствующую людям и призывающую отпустить их на волю.

Наверно, именно это и привлекло меня — эдакие перевертыши на самых разных уровнях. Впрочем, я давно не анализировал эту картину. Обычно мне нужно несколько лет, чтобы все толком улеглось в голове, но на этот раз процесс оказался более длительным и болезненным, так что я еще не покинул поле притяжения «Планеты обезьян». Несколько моментов мне там по-настоящему нравятся, в частности сопоставление чужака-обезьяны и человека — пришельца из другой цивилизации. Мне также хотелось более подробно исследовать аспекты, связанные с поведением обезьян.

Хотя сюжетная завязка фильма — вынужденная посадка астронавтов на планете, где все перевернуто с ног на голову — обезьяны поработили людей, — осталась, по-существу, неизменной и Планета обезьян явно не Земля (в сценарии она названа Аитар), Бёртон настаивал, чтобы его обезьяны гораздо больше походили на животных, чем неловко волочащие ноги загримированные люди в фильме Шаффнера. Обезьяны Бёртона должны были летать по деревьям, карабкаться на стены, висеть па окнах и далее гадить, придя в ярость. По его замыслу, им следовало быть обезьянами на восемьдесят процентов, а людьми лишь на двадцать. Актеров два-три дня в неделю в течение двух месяцев обучали в специальной «обезьяньей школе», как следует двигаться и вести себя.

Мне интересны люди, ведущие себя как животные, и наоборот. Как животные ведут себя Пи-Ви, Битлджус, Пингвин, Женщина-Кошка... Бэтмен тоже животное. Люди-звери определенно меня привлекают. Не знаю, это эмоциональная реакция на засилье интеллекта или еще что, но в моей душе такое настроение находит отклик, я считаю его важным для себя. Это первичный, внутренне присущий человеку животный инстинкт, и мне нравится, как он преломляется в характерах Пингвина и Летучей Мыши. Так что сопоставление здесь вполне сознательное, ну и плюс мои умственные сальто-мортале, которые далеко не всегда имеют логическое объяснение.

Мне хотелось также попробовать несколько чисто технических приемов и поглубже исследовать природу обезьян, чтобы актеры могли как можно убедительнее передать эксцентричность их поведения, вплетя это в общую «перевернутость» всей идеи. Начинаешь размышлять не только о том, как будет выглядеть такая подмена, но и о том, что мы наделяем обезьян человеческими качествами, представляя их эдакими милашками. На самом деле они довольно страшны, особенно шимпанзе. Хотя большинство считает горилл более страшными, шимпанзе имеют незаметное на первый взгляд качество: в каком-то смысле они очень открыты, но при некоторых обстоятельствах гораздо более зловредны — могут растерзать человека. Я боюсь их, но они меня зачаровывают. Мы с самого начала обсудили эту ужасную особенность шимпанзе. По сценарию Тейд был гориллой, мы же сделали его похожим по характеру скорее на шимпанзе.

Когда мы снимали сцены в космическом корабле, с нами был шимпанзе. В один из дней он только и делал, что пытался отыметь разные детали моей анатомии — то руки, то ноги, то спину, то лицо. Назавтра вдруг стал плеваться; не знаю, что на него нашло. Актеры, играя обезьян, представляют их умными, а они вполне способны разорвать тебя на куски. У меня они, во всяком случае, вызывали большое беспокойство. Тиму Роту удалось выразить эту пугающую особенность, передать в своей игре, хотя бы отчасти, какую-то специфическую энергию, исходящую от шимпанзе.