Помимо выбора Китона на роль Бэтмена поклонников комикса привело в ярость также решение костюмера Боба Рингвуда изменить цвет бэтменовского костюма с синего на черный и задействовать накладные мускулы.
Мы только начинаем избавляться от психологии, которую можно выразить примерно так: «Этот парень не выглядит как Арнольд Шварценеггер, почему же он это делает?» А он пытается создать некий образ для самого себя, хочет стать кем-то другим. Вот на этом и строилось каждое наше решение. Чего он хочет добиться? Почему надевает костюм летучей мыши? Чтобы напугать преступников, чтобы устроить шоу или чтобы ввергнуть в ужас людей, запугать их? Нашей идеей было очеловечить этого персонажа.
Несмотря на первоначальное доверие «Уорнеров» к сценарию Хэмма, тот отдали на переработку еще двум писателям — Уоррену Скаарену, автору «Битлджуса», и Чарльзу Маккеоуну, соавтору сценария «Приключений барона Мюнхгаузена» Терри Гиллиама. Кое-что пришлось также переписывать непосредственно на съемочной площадке.
Не понимаю, из-за чего возникла такая серьезная проблема. Мы начали съемки по сценарию, который всем нравился, хотя и знали, что над ним придется немного потрудиться. Все считали сценарий отличным, однако на студии полагали, что его нужно переписывать полностью. Безусловно, это был крупномасштабный проект, который требовал от «Уорнеров» больших капиталовложений. Я понимал, что права на ошибку у меня в данном случае нет, но все усугублялось этой суетой с улучшением сценария, а тут внезапно подоспело начало съемок.
Это походило на распутывание мотка пряжи, столько возникало затруднительных моментов из-за многочисленных поправок. Доходило до того, что «улучшения» начинали только вредить. Например, мы снимали сцену, где надо было подняться на колокольню. Джек направился вверх по ступенькам, но зачем, мы не знали. Он спросил у меня: «Зачем я поднимаюсь по лестнице?» — «Не знаю, — ответил я. — Обсудим это, когда ты достигнешь вершины». Постоянно над чем-то работаешь, все время стараешься что-то улучшить — так бывает всегда, но на этот раз я ощущал: улучшений-то и не происходит. Когда испытываешь подобное давление, чувствуешь себя ужасно из-за отсутствия какого-то прочного фундамента, на который можно опереться. Я люблю импровизировать, но не до такой степени. «Битлджус» отличался аморфностью, но это не имело большого значения: он не был огромным дорогостоящим динозавром.
Когда впервые ставишь такой крупномасштабный фильм, это... просто сюр. Ты ничего не знаешь и поэтому ничего не боишься. Встретившись пару раз с определенными ситуациями, стараешься в дальнейшем избегать их.
Странная штука. Если кого-то слегка ударит током, в первый раз он и не поймет, что происходит, а потом будет часто вспоминать об этом. Так же и здесь.
Мне очень повезло: когда я приступал к съемкам, я не испытывал страха вроде: «О боже, ведь это Джек Николсон!» И он замечательно ко мне относился, очень помог: благодаря ему значительную часть работы удалось сделать в сжатые сроки. Сохранял полнейшее хладнокровие. Когда случались неприятности и люди на студии теряли самообладание, всегда был спокоен и ободрял меня: «Добивайся того, что тебе нужно, того, чего ты хочешь, главное, чтобы дело не стояло на месте». Удивительный человек. Бывало, сделает шесть дублей и все по-разному, при этом играет настолько здорово, что хочется включить в картину все шесть. Захватывающее зрелище.
Когда в работу включился Чарльз Маккеоун, мы внесли некоторые изменения в образ Джокера. Потребность шутить заложена в самом имени — Джокер, поэтому ему надо было добавить шуток, причем, исходя из его характера, чтобы это не были шутки ради шуток. Ему следовало иметь больше отличительных черт. Он самый яркий герой фильма и, не считая Женщины-Кошки, — самый недвусмысленный злодей. Мне понравилась идея показать человека, превратившегося в клоуна, ставшего безумцем. Весь фильм можно представить как дуэль двух уродов, сражение между двумя душевно искалеченными людьми. Именно это мне здесь нравится. Всегда понимал, насколько странную историю мы снимаем, но никогда не беспокоился по этому поводу. Джокер получился такой значительной личностью потому, что обладает полной свободой. Любой персонаж, стоящий вне рамок общества и считающийся уродом и изгоем, может все, что ему заблагорассудится. Джокер и Битлджус из-за того, что их считают омерзительными, обладают куда большей свободой такого рода, чем, скажем, Эдвард Руки-ножницы или даже Пи-Ви. Они являют собой темные стороны свободы. Безумие, некоторым ужасным образом, — наивысшая свобода, доступная человеку, поскольку он тогда не ограничен рамками общества.
Читать дальше