Дэннис Лим - Дэвид Линч. Человек не отсюда

«Дикие сердцем» — первая полноценная комедия Линча, но, несмотря на превалирующий тон агрессивного абсурда, в ней также есть некоторые из самых душераздирающих сцен в его творчестве. В самой известной из них Бобби Перу, сыгранный Дефо, приходит в номер мотеля к Луле и видит свидетельство токсикоза в виде рвоты на ковре. Линчевская синестезия обычно сочетает визуальные образы со звуковыми; здесь он подключает обоняние. После реплики о запахе ее лежалой рвоты, с крупного плана которой начинается сцена, Бобби притягивает к себе Лулу и, обнажая гнилые зубы, требует: «Скажи „трахни меня“». Он повторяет свою грязную мантру, пока, наконец, отвращение Лулы не переходит в возбуждение и она этого не делает; тогда он отступает на шаг: «Когда-нибудь и трахну, детка». Эта сцена оставляет зрителей с таким ощущением, словно их сделали причастными, даже использовали, как Лулу, ведь мы стали свидетелями вербального изнасилования, которое не стало менее реальным от того, что было фантазией, закончившейся в тот момент, когда появилась возможность ее реализации. Почти все фильмы Линча — это поиск именно таких линий разлома, которые особенно четко обозначатся в его последующих фильмах, «Шоссе в никуда» и «Малхолланд Драйве», которые очевидным образом балансируют между разными реальностями.

В более ранней сцене, мягче по тональности, но не менее тяжелой, Сэйлор и Лула едут ночью по пустыне и проезжают место страшной аварии. Они останавливаются и находят одинокую окровавленную выжившую женщину, которую играет Шерилин Фенн из «Твин Пикса», неуверенно бродящую среди кровавого кошмара в поисках кошелька, хотя жизнь вытекает из нее через дыру в голове. Она — очередное таинственное линчевское существо, почти мертвое, но не сознающее этого. Фред Элмс, работавший оператором на фильме, вспоминает, что эту сцену было особенно трудно снимать из-за почти полной темноты, на которой настаивал Линч. Сначала им нужно было найти длинный пустой отрезок дороги в Южной Калифорнии, где не было бы никакой подсветки (в итоге они снимали эту сцену под Бейкерсфилдом и по несколько минут ждали каждый раз, когда вдалеке появлялись фары). К тому же сцену снимали ручной камерой, которую нужно было перемещать по почти полностью темному пространству. «Я очень нервничал по поводу того, проявится ли на пленке хоть какое-то изображение, — говорил Элмс. — Но Дэвид черпает силы в незнании, что получится».

На всех тестовых просмотрах «Диких сердцем» люди массово покидали зал, что заставило Линча несколько убавить жестокость; сцена, в которой героя Стэнтона Джонни Фаррагута пытают и убивают, в оригинальной версии была длиннее. «Есть волшебная черта, и если ты ее переходишь, у тебя начинаются большие проблемы, — говорил он „Вэрайети“. — Количество жестокости пересекло эту черту и все портило». Премьера фильма состоялась на самом пике славы Линча, на середине первого сезона «Твин Пикса» (в американском павильоне Канн устраивались вечеринки-просмотры сериала). Мнения о «Диких сердцем» логичным образом разделились. «Будучи скаутом-орлом в Мизуле, штат Монтана, вы сами сталкивались с такими жестокими картинами насилия?» — спросили Линча на пресс-конференции. Он с улыбкой ответил: «Да и похуже бывало». Когда жюри под председательством Бернардо Бертолуччи присудило фильму Золотую пальмовую ветвь, возгласы неодобрения почти заглушили аплодисменты. «Это настоящая сбывшаяся мечта», — сказал Линч, принимая награду.

Настолько переполненный излишествами фильм, как «Дикие сердцем», в некотором смысле напрашивается на то, чтобы ему сделали нагоняй. После летней премьеры многие критики поспешили отметить, что фирменные детали у Линча стали заезженным коньком. Кто-то опубликовал ревизионистские оценки его творчества, обнаружив эти черты во всем его творчестве; кто-то заклеймил его как художника, слишком зацикленного на самокопании, что симптоматично для чумы постмодернистской иронии. К тому времени, как Линч появился на обложке «Тайм» за сентябрь 1990 года, как раз когда стартовал второй сезон «Твин Пикса», ему грозило чрезмерное внимание; это уже была история не столько о помазании нового культурного героя, сколько о начале обратной реакции: «Чудаковатый аутсайдер скоро станет брендом».

После бессвязных блужданий второго сезона «Твин Пикса», сделанного в основном без участия Линча, хотя и с сохранением его духа, понятие «линчевский» стало казаться в меньшей степени какой-то эстетикой невыразимого, нежели набором экстравагантных черт, которые можно копировать или пародировать. Считалось, что и сам Линч в «Диких сердцем» «косит под Линча». Той осенью журнал «Спай» включил в свой словарь актуальных голливудских словечек понятие «линчеподобный»: «Каждый раз, когда появляется что-то бессмысленное или беспричинно странное, большие люди на киностудиях тем не менее дают проекту зеленый свет, потому что он „линчеподобен“». Отчасти можно считать мерилом того, как быстро Линч вышел из моды, тот факт, что журнал «Нэшнл ревью», рупор новых правых, в котором «Синий бархат» приравнивался к порнографии, в октябре того года напечатал восторженную статью о режиссере. Анализируя последние работы Линча, колумнист Джозеф Собран, называющий себя палеоконсерватором, восхитился тем, что «кто-то наконец заметил» странность американской жизни. «Кто-то, у кого есть камера, воображение и остроумие, которые дают возможность запечатлеть специфически американские проявления странности, не делаясь антиамериканцем в своем к этому отношении, — пишет Собран. — Он возьмет на себя роль наблюдателя».