Андрей Загорцев - Город

— Добро, только смотри — у них стрелки с машиной рядышком шныряют. Давай сюда наверх «Утес» и бойцов, как только они отвлекаются на вас и разворачиваются, отсюда сверху начнем поливать, даже если снайпер промахнется. Только быстрее давай, они по-тихому под прикрытием «Зэушки» подбираться начинают.

Старлей ужом скользнул вниз по лестнице. Через три минуты на крышу карабкался расчет крупнокалиберного пулемета, протискивая сквозь дверь пулемет вместе со станком. Из другой чердачной двери выползло несколько моих бойцов вперемежку с пехотинцами. Подполз Паша, держа в руках парящий подкотельник.

— Командир, чаю хлебани а то остынет, — проорал он. — Мы там раненых перекладывали. Прошивает, сука, стены эта гребаная зенитка, нам бы такой агрегат!

Кому война, а этот с чаем приперся и спокоен, как удав.

С правого угла нашего дома, из глубины угловой квартиры, во вражеский КамАЗ один за одним вылетело несколько выстрелов из одноразовых гранатометов. Попасть не попали, но боевики, пытавшиеся перебежать улицу, залегли. После гранатометов из окон по боевикам начался массированный огонь стрелкового оружия. Палили без толку, но кучно.

ЗУ-23 действительно не могла стрелять в том направлении: мешали укрывавшие стены домов. Пехота боевиков еще раз попыталась перебежать, но бесполезно, несколько фигурок осталось валяться на асфальте. Получилось!

КамАЗ дернулся, проехал чуть вперед, установка начала поворачиваться; грузовик двинулся еще вперед и резко начал заворачивать вправо, давая возможность установке закончить поворот полностью и взять под прицел недосягаемый угол девятиэтажки. Только бы успел старлей со своими людьми оттуда смыться. Я даже представил, как наводчик подкручивает ручки вертикальной наводки, ступня ложится на педаль спуска… Романов в это время выпускает последнюю очередь в окно и бежит к выходу…

Пока я это представлял и, сам не замечая, судорожно прихлебывал горячий чай, рядом почти что слитно щелкнуло три выстрела из СВД.

— К херам собачьим, — оповестил меня Григорович. — Трое: два наводчика и помощник.

— Огонь! — заорал я.

Мотострелки в две секунды взгромоздили «Утес», опустили ствол и начали поливать очередями КамАЗ с установкой и улицу. Затарахтели автоматы и пулеметы.

КамАЗ задом очень быстро въехал в проулок. Наваренная сверху кабины самодельная броня немного уберегла его. Боевики покричали порядком надоевшее «Алла», попалили в воздух и убрались восвояси…

Осипов так и не отозвался. Прошло уже немало времени, а вестей никаких.

А в обед с «Бульвара» пришло сообщение, чтобы готовились к приему гостей. Каких гостей — ни я, ни Романов не поняли. Мне, честно говоря, было не до этого: я готовился вечером идти на поиски пропавшей группы, и мы сидели с Пашей на крыше, высматривая в бинокль нормально различимые на местности ориентиры и прокладывая маршрут.

Когда мы уже заканчивали, Паша встрепенулся, прислушался и сказал:

— Техника идет, и, по-моему, сюда!

Мы перебежали на другой конец крыши. Действительно, где-то совсем неподалеку шла техника. Опять, что ли, начинается? Вроде несколько часов в нашем районе без огня, и вот по-новой?

Послышались выстрелы. По звуку я различил уханье пушек БМП и автоматные очереди. Причем стреляли только с одной стороны. На крышу выполз один из бойцов Романова.

— Командир просил вам передать, чтобы не суетились: это наша броня подходит…

Ну, на этот раз обошлось. А палят по сторонам, скорее всего, ради профилактики, простреливают близлежащие дома. Вскоре я в бинокль различил две головных БМП подходящей колонны с развернутыми в разные сторонами пушками. За броней, укрываясь, перебегала пехота. Романов заранее распределил своих людей на прием колонны, и поэтому на крышу поднялось еще несколько наблюдателей с одноразовыми гранатометами, и мотострелки в который раз, пыхтя и отдуваясь, начали устанавливать свой крупнокалиберный пулемет. Уж лучше бы здесь его оставили, чем таскать с места на место.

Я расставил своих на занятом нами этаже возле окон, а сам залез на крышу — наблюдать.

Головные БМП остановились, пехота залегла — видно, входили в связь. Взлетела ракета. Из окон запустили ракету — видимо, подтверждение. Группка бойцов выбежала из подъезда, залегли цепочкой, взяв под контроль перекресток. БМП подкрались ближе, к ним выбежал Романов и нырнул за броню. С кем-то там пообнимался. И, повернувшись в мою сторону, зная, что я наблюдаю в бинокль, помахал руками. Пехотинцы из головного дозора растянулись вдоль улицы, БМП заняли позиции, прикрывая выход ядра колонны. Подтянулись остальные машины: штуки четыре БМП, три МТ-ЛБ, на которых добирался Романов, и… наш мерно переваливающийся с боку на бок КамАЗ, а за ним красная пожарная машина и «шишига» группы Осипова; колонну замыкал наш БТР. Вот татарин, не сидится ему на месте, в более менее надежном укрытии, да еще и «водовозку» припер. Интересно, кого же он посадил за руль? Сперва захотелось его отругать, а потом ужасно захотелось в горячий душ и в свой командирский отсек — завалиться на нормальную кровать и не дрожать от холода, нюхая вонючий дым сжигаемой мебели и дыша кирпичной пылью.