Татьяна Талькова: Игорь Тальков. Стихи и песни

Вдруг толчок (!) и пустота... Дед встрепенулся,
Издавая в тишине протяжный стон,
И тотчас же неожиданно проснулся,
Понимая: все увиденное — сон.
Посмотрел в окно и выругался матом,
Поискал в аптечке аспирин,
Зыркнул в небо безнадежным взглядом
И пошел за водкой в магазин.

Слышал я, что в космос посланы сигналы,
Дабы обнаружить «братьев по уму»,
И с тех пор на сердце как-то полегчало.
Что вас удивляет? Это как кому.
Всматриваюсь зорко ясными ночами
То в созвездье Ворон, то в созвездье Рак
И в Кассиопею все смотрю часами.
Что вас удивляет? Это кому как.
А быть может, в Энной солнечной системе
На планете Модуль-В-13-6 (сикс)
Ждет таких сигналов агрессивный малый,
Кровожадный, алчный некий мистер «X».
И свою планету, в сущности, угробив,
Истощив запасы нефти, газа, дров,
Упиваясь властью и террор устроив,
Стал небезопасным для других миров.
И давай представим, ради интереса,
Что сигналы наши примет эта мразь,
Вмиг запеленгует и, как злой агрессор,
С кровожадным войском бросится на нас.
Что вас так пугает? Дерзость моей мысли
Или агрессивность «братьев по уму»?
А меня все это возвращает к жизни.
Что вас удивляет? Это как кому.
Ну прилетят, ну сядут на Луну без спросу,
Наведут орудья и начнут бомбить...
Что вас так пугает? Это лучший способ
Всех нас наконец-то сблизить и сдружить.
Мигом упразднятся титулы и ранги,
Мелкие обиды и борьба систем,
Потому что в это время
Плохо станет всем. Всем!!!
И когда над нами страшною бедою,
Общею бедою вспыхнут небеса,
Вот тогда мы станем дружною семьею
И одной страною хоть на полчаса.
Что Земля — пылинка в мириадах звездных,
Что судьба планеты — злых стихий каприз,
Мы поймем, но поздно, поздно будет, поздно — В это время грозным будет мистер «X».

Застолье близилось к концу,
Когда, жуя селедку,
Сосед спросил в десятый раз,
Зачем не пью я водку?
«Ну был бы болен — хрен с тобой,
Но ведь здоровый малый...» —
И, еле двигая губой,
Он начинал сначала.
Про то, что истина в вине,
И говорил чуть тише
Про то, что мы живем в г...не
И что какой-то Миша
Не прав. И нет защиты нам...
А если б живы были
Высоцкий, Пушкин и Хайам —
Вот те бы защитили.
«Вот это были мужики,
Какие пели песни!!!
Не то что эти мудаки —
Вознесенский да Резник.
А почему? До потому,
Что мысль освобождает
От заключения во тьму,
Кто часто выпивает.
Да и вообще, возможно ли
Вкусить шальную радость
И ощутить тепло земли
И неги легкой сладость,
И освежить свою мечту
Порывом вдохновенья
Или сорваться в пустоту
В свободное паденье
И очутиться на лету
В четвертом измеренье...
Коснуться тайны бытия
И с горьким оптимизмом
Взглянуть, куда течет струя
Загробной нашей жизни...»
Он сделал паузу, допил
Из горлышка коньяк
И, крякнув, громко заключил:
«А ты не пьешь, дурак!»
Мне трудно было возразить —
Он прав во многом был.
Чтоб жить в г.. .не и бросить пить,
Немало нужно сил.
Я вспомнил прошлые года...
Сосед меня б простил,
Когда б узнал, что я тогда
Раз в 1000-у больше пил.
Всему свой срок, всему свой миг,
И каждому — свое.
Кто хоть чуть-чуть себя постиг —
Тот многое поймет.
Признанье — самый верный путь
К далекой истине
И к тайнам счастья, коих суть
Не отыскать в вине.
Признанье все способно дать:
И радость, и полет,
Но только важно отыскать
Призвание свое.
А ощущениям своим,
Когда бываешь пьян,
Опасно верить. И пойми:
Их суть — самообман.

Когда на сотню скромных «Да»
Увесистое «Нет» внезапно ухнет, как плита,
В решающий момент,
И так еще прихлопнет,
Что горемыки «Да»
И не успеют охнуть,
Как сгинут без следа.
Я ровным счетом ничего не понимаю
И говорю себе, что больше — никогда,
И убегаю, убегаю, убегаю...
В НИКУДА.
И пусть те «Да» правы всегда,
А «Нет» — конечно, нет,
У них беда, у этих «Да».
У «Нет» — авторитет,
Большие полномочия,
И связям счету нет,
И делает что хочет
Бессовестное «Нет».
Вот потому-то, ничего не понимая,
Я говорю себе, что больше — никогда,
И убегаю, убегаю, убегаю...
В НИКУДА.
Я убегаю в НИКУДА,
Чтоб отыскать ответ:
Ну почему бессильны «Да»
И всемогущи «Нет»?
А там одно и то же
Талдычат мне в ответ:
«Помочь ничем не можем.
Возможно, попозже...
Надо подождать... лет 40 — 45,
Ну максимум... 100 лет...
Ну, будь здоров! Привет».