Алексей Авдеев: Там помнят о нас

Вооруженных кольями, топорами, лопатами "допризывников" пустили за группой прорыва. Шоссе перешли с ходу и без шума. Когда приблизились к насыпи "железки", охрана открыла беспорядочный, но сильный огонь. Стреляя, мы двинулись на насыпь. "Допризывники", размахивая своим подсобным оружием, заорали и завопили так, что раскатистое эхо покатилось над ночным лесом подобну грому. Со стороны можно было подумать, что на штурм насыпи идет гораздо больше людей, чем их было на самом деле. Увидев лавину орущих людей, охрана дрогнула, прекратила огонь, бежала. Неистово и долго хлестали пулеметным огнем только сторожевые вышки, оказавшиеся у нас на флангах.

Успешно пройдя опасный участок, мы углубились в лес. Остановились. Проверили наличие людей. Четверо "допризывников" оказались ранеными, но, к счастью, легко. В нашем отряде и в группе сопровождавших нас партизан все люди были налицо.

Опасаясь налета вражеской авиации, которую могла вызвать охрана, мы решили не останавливаться на дневку вблизи "железки", а уйти от нее как можно дальше.

Шли до тех пор, пока люди не стали валиться с ног от усталости. Особенно трудно приходилось раненым и больным. Не раз нам приходилось на руках переносить их через болотистые участки пути.

Остаток дня провели в чаще леса, не зажигая костров и маскируясь в непроходимых зарослях. Сидя в укрытии, мы видели, как вражеские самолеты зло обстреливали и бомбили лес, и радовались, что удалось ввести фашистов в заблуждение. Не ограничившись полетами авиации, каратели послали по нашим следам пешие отряды. Об этом мы догадались по взрывам мин, которые оставил наш арьергард. Первый сильный взрыв услышали перед вечером. Минут через двадцать прогрохотала вторая мина. Видимо, напоровшись на мины и понеся потери, каратели прекратили преследование. Тем более что день кончался.

Четверо партизан, сопровождавших нас, были уроженцами мест, по которым мы сейчас проходили. Они помогли нам разработать маршрут перехода через линию фронта. Фронт тянулся заболоченными низинами и тихим лесом. Это значило, рассуждали мы, что там нет больших сил неприятеля.

После обеда распрощались с партизанами-проводниками. И, пользуясь тем, что нас окружал лес, надежно укрывавший от вражеской авиации, решили тронуться в путь еще до захода солнца...

На Большую землю вышли перед рассветом 30 июля, преодолев труднопроходимое, топкое болото. Вышли без единого выстрела. О том, что линия фронта осталась у нас за спиной, догадались по частой ружейной и пулеметной пальбе, вдруг вспыхнувшей там, где мы совсем недавно находились. Наверное, на наши следы наткнулись вражеские поисковые группы и решили настичь нас огнем. Но мы прибавили шагу и ушли невредимыми.

С трудом верилось, что оккупированная гитлеровцами сторона наконец осталась позади. Теперь можно было и не прятаться. Однако на этот раз (в силу привычки, что ли) на дневку остановились не в деревне, а близ нее, в лесу.

Впервые со дня ухода в глубокий тыл противника мы провели ночь под крышей дома в деревне Большие Черкасы.

На следующее утро Бажанова в сопровождении Вергуна, Рогожина и Мокропуло отправили вперед, чтобы поскорее передать командира в руки опытных врачей. Сами двинулись следом за ними пешим ходом.

В городе Ильино сдали всех "допризывников" в военкомат.

На привалах Валя Ковров разворачивал свою "Белку-1" и слушал последние новости из Москвы. Однажды, а случилось это 2 августа 1942 года, надев наушники, радист пригласил меня к рации и передал один наушник. Прильнув к нему, я услышал далекий голос родной столицы. В этот день в Москве в Колонном зале Дома союзов под председательством известного боксера Николая Королева проводился антифашистский митинг советских спортсменов-фронтовиков. На этом митинге выступал и партизан "товарищ Борис".

- Алексей Иванович! Слушайте, это же говорит наш Борис Лаврентьевич!

К другому наушнику подскочило сразу несколько человек. И мы услышали знакомый нам голос:

- Товарищи! Лишь несколько дней назад я вышел из глубокого немецкого тыла. Наш партизанский отряд с каждым днем все злее и яростнее истребляет оккупантов.

В тех краях, где мы действуем, проходит важная магистраль. Чего только не делают оккупанты, чтобы ее уберечь! По ночам железнодорожное полотно освещают прожекторами, беспрерывно шныряют немецкие патрули. Подобраться к насыпи почти невозможно - вдоль полотна непроходимые болота.

Нам был дан приказ остановить движение вражеских поездов на пятнадцать суток. Раз приказ - умри, но выполни. И мы, партизаны, задачу решили: в течение восемнадцати суток ни один поезд не прошел ни на восток, ни на запад.