Николай Амосов: Голоса времен. (Электронный вариант)

Отслужил в армии. Организовал в селе потребительский кооператив и маслобойню: существовали до конца Ольхова до 1936 года. Идейный был.

Дальше биография замыкалась на маму и на меня.

Мама приехала в Ольхово в 1909 году и поселилась с молоденькой учительницей Шурой Доброхотовой. Тогда же состоялось знакомство: Миша Амосов, с претензиями на интеллигентность. Бабушка браку сопротивлялась.

Тяжело было маме с такой свекровью. Жизнь скрашивалась только любовью мужа. Говорила - всегда очень любил и были счастливые.

В положенное время родился я. Тогда не было отпусков по беременности. В связи с выездами на роды, молоко у мамы "пересохло" и пришлось кормить искусственно. Поэтому я был хилым, болел. Однако когда дорос до школы - болеть перестал.

1914 год - началась война. Фронт. Мне было восемь месяцев. И тут же кончилось мамино счастье. Через полгода перестали приходить письма: "Пропал без вести". Но война была гуманнее, и после восьми месяцев молчания пришла открытка - уже из Германии, из плена. Плен был не тот, что теперь, легче. Работал на разных работах, больше - в сельском хозяйстве. Дважды пытался бежать, неудачно. Из Германии вернулся только в начале 1919.

Смутно помню: комната, яркий свет, надо мной стоит мужчина - он кажется огромным. И чужим. Таким и остался для меня на всю жизнь.

Отец научился у немцев и хотел заняться хозяйством, но скоро уехал - пригласили в Череповец, на большую должность, по кооперации. Соблазнился работой и хотел обновить своё хозяйство. Оно было в полном упадке - осталась одна корова да куры. Работать было некому: бабушка постарела, мама - урывками, нанимать не на что.

Но ничего из этих планов не вышло. Дом и имущество разделили с дядей Сашей. Тот передвинул свою "летнюю" половину на соседний участок. Отец снес старую "зимовку", и начал строить хороший дом, но не достроил.

Стал сильно пить. Завел любовницу. Сошлись.

Семья развалилась.

Судьба у отца была грустная. В новой семье родилось два сына.

Не знаю, почему не был оформлен развод родителей, но будто бы мама потребовала, чтобы отец забрал дом с участка. И он это сделал: новый дом разобрали и увезли. Через год ольховские мужики помогли маме построить "особняк" в два окошка. В нем она и дожила век.

Когда в 1926 г. я приехал в Череповец учиться, отец давал мне на содержание 15 руб. в месяц. В 1929 г. Маруся закончила институт и мама отказалась от его помощи.

В 1930-м отец заболел - ослеп. От мамы слышал диагноз "атрофия зрительного нерва на почве алкоголизма". Лечился в Ленинграде, наступило некоторое просветление и он снова стал работать. В 1931 году внезапно умер, видимо от болезни сердца.

Мама его очень жалела.

Так мне не повезло с отцом. Простить ему никогда не мог, хотя мне он был не нужен: ушёл, ну и ладно. Мама же осталась!

Пожалуй, можно перейти к сути дела, к своему детству. Оно было необычным для деревни: до школы с ребятами не общался. Так и в школу пошел - одинокий. Прямо-таки - барчук! Читать тоже не умел. Помню только, что много рисовал, фантазировал, больше о войне. Гулять не любил: зимой чуть не силой выгоняли "дышать воздухом". В общем - рохля и рохля! Неправильно воспитывала мама.

Зато школа стала событием. Одна учительница учила два класса: первый и третий. Меня посадили со старшими, у первоклассников места не оказалось. Тут я быстро выучил буквы и стал читать. Робинзона Крузо прочел за три месяца. Но школа сначала не нравилась: очень много шума, ребята буйные, все - незнакомые. Не было контакта. Даже на переменах я не выходил из-за парты. Освоился только к рождеству.

В первое школьное лето барство с меня слетело: бегал босиком, дни проводил с товарищами на речке. Но всё равно остался неловким - не научился плавать, не дрался, плохо играл в городки, в лапту, не умею ездить на велосипеде, танцевать, плавать. Всегда ощущал свою неполноценность. Удивляюсь, как это стал хирургом: ручная все-таки работа!

Учился хорошо, но учили плохо. Условий для этого не было - учебников, бумаги, уменья преподавать. Впрочем, нашу учительницу, Серафиму Петровну, вспоминаю с удовольствием.

В 1924 году организовался отряд пионеров. Это было очень интересно. Тогда же у меня появился первый чин - заместитель вожатого отряда. Такое хорошее было партийное начало - и не получило продолжения!

Общественная работа кипела: сборы отряда, "проработки" нерадивых, походы, стенгазета. Даже участвовал во взрослом драмкружке. На митинге к седьмой годовщине Октября на площади стихи читал! Помню, как в 1924-м году пришёл дядя Саша и сказал, что Ленин умер. Нет, не жалели, не слыхал.