Дмитрий Жвания - Битва за сектор. Записки фаната

Матч закончился. С каким счетом - не помню, да это и неважно. Важно то, что я сумел бросить вызов многотысячной вражеской толпе. Да, я боялся, но не показал этого. Страха не имеют только шизоиды. А вот не показать свой страх - это да, это дорого стоит.

Литовцев выпускали со стадиона, а нас держали на трибуне, пока все они не выйдут. Вдруг я увидел: на трибуну поднимается моя мама:

- Пропустите, пропустите, там мой сын! - говорила она милиционерам довольно спокойным голосом, пробираясь ко мне. Но было заметно, что мама волнуется.

- Я заберу своего сына? Вон он - в синей куртке…

Милицейский майор посмотрел на меня, шестнадцатилетнего, и, видимо, убедился, что я не представляю никакой угрозы спокойствию Вильнюса, пожал плечами и ответил маме:

- Забирайте.

Я не был рад тому, что меня забрала мама, которая на всякий случай поехала вслед за мной в Вильнюс. Выглядело это не очень героически - уходить с сектора в сопровождении мамы. Но что было делать?

На выходе за нами увязались здоровенные литовцы лет на десять-пятнадцать старше меня, видимо, это были поклонники не только «Жальгириса», но и тяжелого рока: на голове прически в стиле «Deep Purple» и мудацкие усы подковой. Они стали сзади подсекать мне ноги, но я делал вид, что не замечаю их выходок. В конце концов до них дошло, что я не самый подходящий объект для выяснения отношений, и отстали.

Мы с мамой остались в Вильнюсе еще на день, гуляли по средневековым улочкам, пили кофе и ели мороженое в почти что европейских кафе, которыми в Ленинграде тогда и не пахло.

В те времена нельзя было называть себя фанатом, не «пробивая выезды». Чтобы завоевать на секторе уважение, нужно было ездить и ездить. Так как я решил во что бы то ни стало стать правым фанатом, я начал мотаться за командой. Правда, при ближайшем знакомстве зенитовский фанатизм оказался не таким небесно-сине-бело-голубым, как я себе его представлял вначале.

Бредя из Лужников после проигрыша «Зенита» в финале Кубка СССР, я обратил внимание на компанию из двух парней и двух девушек. У одного из парней, не то чтобы худого, а изможденного, была как-то странно согнута правая рука - кисть будто висела. Второй парень чем-то напоминал эстонского певца Тыниса Мяге. На голове одной из девушек была бумажная зенитовская кепка, она сидела на корточках, как умеют сидеть только жители Средней Азии, показывая всем проходящим бледные ляжки и белые трусы. Другая девица, довольно высокая, стояла, ее шикарные золотистые волосы слегка трепал ветер. Я грустно кивнул ребятам, мол, привет, товарищи по несчастью.

- Привет! Тоже из Питера? - отозвалась та, что с золотистыми волосами.

- Да. Вы сегодня в Питер возвращаетесь?

- Сегодня. Только у нас денег нет, мы на «собаках» добираться будем. А у тебя билет?

- Нет, еще не купил.

Я подошел к компании.

- Ка-а ка-а-ка бан, - представился изможденный, который вдобавок оказался еще и заикой, и протянул мне кисть для рукопожатия. Я пожал ее - в моей ладони оказалось что-то безжизненное, холодное, костистое - какой-то маленький трупик.

- Юра, - поздоровался второй парень.

- А я - Ира, - сказала та, что с золотистыми волосами, и мило улыбнулась. Ее подругу в зенитовской кепке звали Лена.

Юра обнял Лену за талию, и я подумал: «Неужели этот Кабан - парень этой златокудрой Иры?» Но оказалось, что Кабан познакомился с Юрой, Ирой и Леной за пятнадцать минут до меня и занимался тем, что разводил ребят на деньги. Юра и девицы впервые приехали на выездной матч: их принесла в Москву волна энтузиазма, который охватил Ленинград, когда «Зенит» впервые после сорокалетнего перерыва вышел в финал Кубка СССР по футболу. Проще говоря, фанатами они не были.

- У-у-у т-те-е-бя есть де-е-ньги? До-о-бавь на-а бу-у-хло, а? - спросил меня Кабан.

- Не-а, денег у меня только на обратный билет.

- Да-а ты-ы ч-ч-что, ка-акой по-о-езд! Би-и-летов не-ет! Да-а-аже на-а до-до-допо-о-ол-ните-е-е-льные п-п-п-о-о-е-зда. По-по-ехали с нами на «соб-б-а-аках, а д-д-е-еньги про-про-про-пьем!

В принципе, я ничего не имел против того, чтобы залить горе. Горечь от поражения была такой, что я чувствовал неприятный привкус во рту

- Ну ладно, давай выпьем.

Кабан воодушевился. Да и те трое - Юра и девушки поддержали мое решение.

По дороге на вокзал мы зашли в магазин и купили несколько бутылок какого-то пойла, кажется, крепленое вино «Кавказ», и самой элементарной закуски в виде плавленых сырков и ливерной колбасы. Решили, что оттопыриваться будем в электричке.