Валериан Мартынов: Пролив в огне

Всякий раз, бывая на причалах, я снова и снова всматривался в очертания недалеких керченских берегов, снова и снова взвешивал все «за» и «против».

Далеко в пролив врезаются со стороны Тамани длинные и узкие песчаные косы: в северной части пролива — Чушка, в южной — Тузла. У противоположного берега пролива они обрываются, оставляя узкие проходы. Маневрирование судов между этими косами с прилегающими к ним мелями будет нелегким... На косах можно было установить нашу тяжелую артиллерию для обстрела врага с более близкого расстояния, но оборудовать позиции для этой цели мешала грунтовая вода, маскировка также была затруднена. К тому же косу Тузла отделяла от Таманского берега мелководная промоина. Суда должны следовать через пролив только строго рекомендованными курсами. Поэтому длина пути возрастет до 20 километров. Пройти такой путь с нашими скоростями можно часа за три.

Трудности, о которых говорил мне командир базы и с которыми мне с первого часа пришлось вплотную столкнуться, [15] оказались весьма существенными. Дело в том, что плавсредства, которыми мы располагали, отнюдь не предназначались, а лишь были приспособлены для проведения десанта. Они тихоходны и малотоннажны. К примеру, рыболовецкие сейнеры способны были взять на борт от 30 до 70 человек и двигаться со скоростью 6—8 узлов (10—14 километров в час). С такой же скоростью на буксируемых несамоходных баржах и так называемых болиндерах могли переправляться артиллерия, танки, автотранспорт, лошади.

Все военные катера базы и приданные на время десанта торпедные катера и охотники должны были тоже брать на борт десантников, но главная их задача заключалась в том, чтобы охранять десант в пути и оказывать огневую поддержку при его высадке. Большие боевые корабли, к сожалению, не использовались, так как Керченский пролив неглубок и изобилует мелями. Ширина пролива — от 4 до 15 километров. Для захода морских судов наиболее удобен Камыш-Бурунский порт, расположенный в восьми километрах юго-западнее Керчи. Глубина в проливе — от трех до семи метров и до восьми — по искусственному каналу-фарватеру.

Но больше всего беспокоило другое. Если на привлекаемых для десанта рыболовецких сейнерах был опытный судовой состав и матросы, мотористы, шкиперы хорошо знали «свой» пролив, то десантники не были по всем правилам обучены, поскольку десантная операция таких масштабов на наших флотах ранее не проводилась.

Правда, в сентябре 1941 года под Одессой, у Григорьевки, был высажен десант в составе одного полка, но высаживался он не с подсобных средств, а с больших и быстроходных боевых кораблей, крейсеров и эсминцев, которые себя обеспечивали и как боевое охранение, и как огневая поддержка десанта.

Предполагалось, что наш десант будет крупномасштабным. На одном только керченском направлении необходимо высадить две стрелковые дивизии (первым и вторым эшелонами десанта).

Исходя из всех этих особенностей и трудностей, основное внимание в партполитработе нужно было сосредоточить на подготовке десантников для первого броска.

Во что бы то ни стало зацепиться за берег — вот боевая задача № 1 для нашего десанта! Для первого броска на берег были намечены надежные и опытные командиры и политработники. Они должны были возглавлять штурмовые группы десантников на каждом направлении. Об этом [16] мне сразу же сообщил А. С. Фролов, вводя меня в курс дела.

Да, работа предстояла большая, и потому я внимательно присматривался к политработникам, с которыми мне предстояло выполнять это важное и ответственное задание. Большинство политработников — кадровые, побывавшие в боях люди.

Начальника политотдела базы, а теперь моего заместителя К. В. Лесникова я знал по Политуправлению Черноморского флота, и встретились мы, как старые знакомые.

Заместитель начальника политотдела Ф. И. Драбкин, недавно окончивший Военно-политическую академию, — молодой, политически подкованный человек. Он неплохо знал обстановку в частях базы, мог дать краткую и деловую характеристику большинству командиров и комиссаров.

А вот еще два политотдельца — младшие политруки В. Ф. Степанов и И. Е. Шутов. Степанов — инструктор по комсомольской работе, энергичный, волевой молодой человек — настоящий вожак молодежи. Шутов — начальник клуба базы. Оба они волжане. Товарищи заявили командованию о своем желании участвовать в десанте в составе головных штурмовых отрядов первого броска.

Секретарь партийной комиссии старший политрук Ф. М. Горбунов с первого взгляда произвел на меня впечатление принципиального и прямого человека, в этом мне в дальнейшем не раз пришлось убеждаться.