Константин Феоктистов - Траектория жизни. Между вчера и завтра

Присутствовавшие на пуске расселись по машинам и поехали в здание, где началось заседание Госкомиссии. Как же без заседания или собрания национальная традиция! По любому поводу молебен, или тусовка, или пресс-конференция, даже в самое неподходящее время. Эта манера не исчезла. Более того, укрепилась и обросла новыми обрядами.

На заседание должно было прийти сообщение с первого измерительного пункта на юге страны, который устанавливал связь с бортом корабля перед самым его входом в атмосферу. О том, насколько точно прошла ориентация корабля и включился тормозной двигатель, надежных сообщений еще не поступало (тормозной двигатель должен был включаться где-то над Гвинейским заливом, а пройдет ли сигнал по коротковолновому радиоканалу, было неизвестно), о прохождении спуска мы узнали только перед посадкой. В частности, определили по исчезновению радиосигнала, когда корабль входил в плотные слои атмосферы и вокруг него образовывалось радионепроницаемое облако плазмы. Пропадание связи должно было произойти в момент, когда спускаемый аппарат снизится километров до 70–80. По коротковолновому каналу передавался сокращенный объем телеметрии о работе тормозного двигателя и разделении отсеков перед входом в атмосферу. Но распространение коротких волн, как известно, зависит от ионосферных условий, и, следовательно, этот канал не гарантировал получения информации. Это был второй крайне напряженный момент всего полета. Но сигнал пропал в ожидаемый момент. Еще, наверное, минут двадцать — тридцать тяжелого молчаливого ожидания, и наконец — уже по телефону — пошли доклады из Саратовской области: «Видели парашют», «Видели космонавта в оранжевом костюме». И вот: «Корабль на земле, космонавт в порядке!»

Когда «Восток» приземлился, возникло вдруг странное ощущение: мир изменился, нечего делать, некуда спешить, не за что волноваться. Еще полтора часа назад этот день, как и все предыдущие, был заполнен невероятным количеством забот и вопросов, волнением и беспокойством. Это состояние продолжалось без перерывов недели, месяцы, уже и годы (с пятьдесят восьмого): масса проблем, и каждая должна быть решена, и возможно быстрее. За три года это состояние стало привычным и казалось вечным, и вдруг ничего этого нет. Будний день только начался, ты вроде бы на работе, а делать нечего.

Но ничегонеделанье продолжалось недолго (секунды, минуты?). Неожиданно возникла новая и срочная забота: вылет к месту посадки Гагарина, чтобы непосредственно от него услышать его впечатления. Летали мы тогда еще на Ил-14, сравнительно небольших самолетах. Через час назначен вылет, но до аэродрома километров 50 от нашей гостиницы (она неподалеку от старта), начальство умчалось на своих машинах. Ждать не будут. Самолет улетит в назначенный час (это правило неукоснительно выполнялось). Срочно найти машину! Но такой идеей, как вы понимаете, был одержим не я один. В результате возник прямо-таки ажиотаж: любой ценой раздобыть транспорт. У подъезда гостиницы стояла «Волга» начальника экспедиции. В ней уже сидели водитель и пассажир. Мы с Раушенбахом, не спрашивая разрешения, тут же заняли свободные места. И в этот момент на крыльцо гостиницы с чемоданчиком в руке быстро выходит Бушуев. Вот черт! Сажать моего начальника некуда. Но Бушуев, мгновенно оценив обстановку, не моргнув глазом, вдруг кричит: «Иван Иванович, вас срочно к телефону!» Начальник экспедиции выскочил из машины и исчез в дверях. Бушуев мгновенно уселся на его место и скомандовал: «Поехали!» А водителю что: начальства здесь как собак нерезаных, кого слушать? И мы помчались. Через некоторое время Раушенбах с некоторым ехидством спросил: «А кто это так удачно вызвал к телефону Ивана Ивановича?» По лицу Бушуева скользнула ухмылка, и он промычал что-то невразумительное, скосив глаза в сторону водителя.

На самолет мы успели. И не только на самолет. Хотя отправились, похоже, последними и в последний момент, все же через какое-то время на горизонте увидели нескончаемую колонну машин начальства и постепенно подтянулись к ней. Когда уже проезжали через Ленинск (городок около станции Тюра-Там, в котором жили военные, обслуживающие полигон), явно лучше нас ориентирующийся в обстановке Бушуев вдруг обратил внимание на то, что мы оказались впереди! И тот же Бушуев быстро сообразил: «Все ясно — начальники свернули налево в „маршальский квартал“, отмечают негодяи! И без нас! Налево!» Вроде бы и неудобно: «не приглашали». «А вам нужно особое приглашение? Это наше дело! И наше торжество!»