Константин Феоктистов - Траектория жизни. Между вчера и завтра

— Что-то у вас много беспорядка, грязи? — (Самое время Устинову внести свой вклад.) — Расчистить надо, а здесь неплохо бы и парк разбить.

— Конечно, конечно, Дмитрий Федорович, мы так и думаем. Даже заказали уже саженцы.

С тем Устинов и уехал. Через некоторое время, уже зимой, звонит Совкову верный человек: Д.Ф. завтра будет у вас! Совков велит свистать всех наверх, за ночь все вычистить: туалеты, дороги, покрасить бордюры, чтобы все было шик да блеск! И вдруг с ужасом вспоминает: парка-то нет! Что делать? Вызывает снабженца:

— У тебя метлы есть?

— Есть.

— Вези все сюда.

За ночь площадь бульдозерами разровняли, на расстоянии в пять метров рядами вкопали метлы прутьями вверх, каждую обвязали марлей. К утру «деревья» были готовы. Приехал «хозяин». Провел его Совков по стендам, по территории. Тот остался вроде бы доволен. «А это что у вас?» — «Будущий парк» — «А зачем марля?» — «Это же саженцы, осенью сажали, обмотали, чтобы зимой не замерзли». Устинов уехал довольный: дело «укореняется», указания выполняются. Вполне возможно, что легенду придумал сам Совков — веселый был человек. Смешно, но уж очень похоже на правду.

Когда Д.Ф. назначили министром обороны, можно было наблюдать, как он брал под контроль военных: относительно молодым раздавал генеральские звания, а непослушных куда-то задвигал. Само по себе назначение гражданского человека военным министром было хорошим начинанием в тогдашней нашей системе. Некоторые, скажем, относительно молодые руководители министерства обороны вызывали опасения, и появление гражданского человека во главе министерства обороны воспринималось положительно. Но после того как Устинова произвели в маршалы, общаться с ним как-то уже не хотелось: он тоже стал военным.

Тем не менее он не был ни идиотом, ни авантюристом. И уж совсем не похожим на человека, которому захотелось увенчать себя военными лаврами в конце жизни. В самом рассказе Киселева, без его на то желания, просвечивает другая, более реалистичная версия развития событий в Афганистане.

Началось со свержения последнего шаха Афганистана и перехода власти в стране к военным. А затем апрельская революция и переход власти к Народно-демократической партии Афганистана во главе с писателем-марксистом Тараки. На самом деле это явно была не революция, а военный переворот. Насколько можно было понять, члены НДПА задумали и осуществили план захвата власти по-следователями марксизма: сделано это было, с одной стороны, профессионально, а с другой — без согласия и поддержки Политбюро ЦК КПСС, более того, втайне от Политбюро. Тараки и его сторонники объясняли это впоследствии тем, что если бы они сообщили о своих намерениях руководству нашей страны, то получили бы категорический отказ, и, более того, можно было ожидать, что наше правительство просто предупредило бы правительство Афганистана о готовящемся перевороте. Это похоже на правду: хотя Брежнев уже не принимал сколько-нибудь серьезного участия в управлении страной, но и он, и верхушка государственных чиновников были категорически против каких бы то ни было резких движений, тем более международных авантюр.

К тому же, военный переворот в государстве с военным правлением совершить не так просто. Впечатление такое, что без служб разведки здесь не обошлось. И речь не идет о службах разведки Афганистана. В семидесятых годах сложилось впечатление, что некоторые наши группы разведки, особенно на Ближнем Востоке, действовали весьма самостоятельно, не все докладывая Ю. В. Андропову. Они и могли подсказать Тараки, что к кремлевскому начальству за разрешением на переворот обращаться не стоит, надо поставить их перед фактом, подсказать, опираясь на информацию своих агентов в афганской армии, как и когда осуществить переворот. Дальше это подозрение только подтверждалось. Народ Афганистана не принял вмешательства социалистов в свою жизнь. Начались вооруженные выступления против навязываемой народу системы.

Тараки обратился к Брежневу с просьбой о помощи и получил категорический отказ. В сложившейся критической ситуации началась борьба за власть внутри НДПА. Тараки был убит, и к власти пришел другой лидер НДПА — Амин. И теперь уже не Тараки, а он просил ввести войска в Афганистан. НДПА явно была не способна удержать власть в своих руках.

Тогда, судя по разговорам, уже пошли официальные доклады от нашей разведки в Афганистане: «Амину верить нельзя! Он ведет переговоры с американцами!» (а Афганистан чуть ли не с тридцатых годов был нашим союзником в этом районе), «Появятся базы американцев в Афганистане!» Приводились и еще более нелепые доводы: «Их военные базы окажутся поблизости от военных полигонов в районе озера Балхаш, их самолеты с этих баз смогут быстро добираться до Урала!» Это не военные соображения и не военные доводы, это детский лепет какой-то. Именно под давлением подобных докладов и было принято решение Политбюро об устранении Амина и вводе наших войск. Так что не министерство обороны, скорее всего, было инициатором ввода войск, и даже не Андропов, а вероятнее, это было сделано под влиянием донесений молодых и слишком честолюбивых агентов разведки.