Олег Царев - Роковые иллюзии

Орлов сказал Феоктистову, что этот псевдоним присвоил ему лично Сталин. Однако в данном под присягой заявлении Службе иммиграции и натурализации он утверждал, что фамилию Орлов дал ему Максим Литвинов, министр иностранных дел, потому что по пути в Испанию ему нужно было пересечь границу гитлеровской Германии, где его прежняя фамилия была известна немецкому гестапо [17] Заявление Александра и Марии Орловых, сделанное под присягой 23 августа 1954 г. г-ну Джозефу Дж. Гаудино, инспектору Службы иммиграции и натурализации (СИН), Нью-Йорк. Досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ. . Это лишь одно из несоответствий, всплывших на поверхность при анализе истории Орлова. Можно предположить, что он не хотел раскрывать, что знал Сталина лично, и ему было желательно казаться менее значительным, чем он был на самом деле. Хотя между версией, которую он дал американцам, и документами из архивов КГБ имеется немало существенных противоречий, но в данных о его дате рождения и настоящем имени никаких расхождений не отмечается. Он родился в белорусском городе Бобруйске 21 августа 1895 г. в семье Лазаря и Анны Фельдбиных, назвавших своего сына Лейбой. Как видно из его досье, хранящегося в ФБР, у него была сестра, которая стала впоследствии зубным врачом в Москве и умерла в 1918 году [18] Свидетельские показания Исаака Рабиновича. Досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ. . Их отец родился в многодетной семье евреев-ашкенази, переселившейся из Австрии в лесную глубинку европейской части России на изломе XVIII века, незадолго до злополучного похода Наполеона на Москву [19] Досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ. .

Разгром французов сопровождался для растущего еврейского сообщества в России периодом относительной свободы от царских погромов, в течение которого дед Орлова с отцовской стороны создал процветающее лесопромышленное коммерческое предприятие, стал одним из столпов бобруйской синагоги и одним из ее главных благодетелей. В 1885 году он ездил в Палестину с делегацией русских евреев, чтобы купить там землю во время Aliya Rishona — первой волны эмиграции, воодушевленной призывом «Beth Ya'akov lehu venelha» («Дети Иакова, идемте!»). Дедушка Фельдбин вложил большие средства в покупку участка болотистой земли, названного «Врата надежды», в расчете на то, что его можно будет осушить и основать там поселение. В последние годы жизни Орлов с гордостью вспоминал, что его семья внесла свой вклад в создание государства Израиль в виде земельного участка, на котором был построен процветающий город Петах-Тиква [20] Orlov. «Legacy», p. 3. .

Хотя Орлов рос в последние десятилетия царского правления, его семья сохраняла прочные религиозные устои, несмотря на возобновившиеся погромы и волну антисемитизма. Семьи русских, евреев, надеявшиеся построить лучшую жизнь, сталкивались с преследованиями и подпадали под действие дискриминационных законов, запрещающих религиозным меньшинствам доступ в верхние эшелоны имперской бюрократии, к определенным профессиям и службе в вооруженных силах. Фельдбины передали веру своим детям как нечто большее, чем драгоценное духовное наследие; для Орлова это стало движущей силой в развитии личности и формировании характера. Это позволило ему пережить трудные времена, наставшие после того, как его семья решила остаться в России после неудачной попытки революционного переворота 1905 года, когда тетушки, дядюшки и двоюродные братья и сестры Фельдбиных предпочли присоединиться к массовому исходу в Соединенные Штаты [21] Досье Орлова СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ. .

Среди тех, кто эмигрировал из Бобруйска и достиг положения в Америке были многочисленные кузены, его друзья детства, самыми примечательными из которых были Исаак Рабинович, ставший попечителем нью-йоркского университета Брандиса, и Натан Курник, превратившийся в преуспевающего бизнесмена. Когда впоследствии Орлов оказался в изгнании в Америке, он обнаружил, что родственники, старые друзья, в том числе и его одноклассник Борис Розовский, были готовы оказать ему поддержку.

Розовский вспоминал, что в детстве ребята любили играть с Орловым, пот ому что он был предприимчивым, смекалистым и вообще прирожденным лидером. В первом томе его дела из архивов КГБ имеется портрет Орлова в подростковом возрасте, изготовленный бобруйским фотографом. На нем изображен молодой человек в сюртуке с высоким воротничком, с аккуратно разделенными пробором волосами, полными губами и торчащими ушами. Слегка насмешливое выражение лица и уверенный взгляд дают основания предполагать, что даже в годы ранней юности Орлов не страдал отсутствием самоуверенности. По словам Розовского, он был «одним из лучших учеников в школе», к тому же «весьма неплохим художником». Ближайший друг его мальчишеских лет рассказывал в ФБР, что Орлов был «хорошим гимнастом и прекрасно играл в футбол». Он вспоминал, как Орлов влюбился тогда в его сестру, хотя в социальном плане между их семьями лежала глубокая пропасть: родители Орлова были «довольно бедны», отец был всего-навсего агентом в лесоторговле, тогда как Розовские были богаты и владели несколькими фабриками. Розовский отмечает, однако, что Орловы были «очень религиозны» и что в их доме «не было ни пылинки» [22].