Даниил Краминов - Правда о втором фронте

— Я уже говорил, — сказал бригадир, обращаясь к подошедшим английским журналистам, — я уже говорил, что русские сделали существенный вклад в битву за Атлантику. А впрочем, — добавил Вильяме, — не только за Атлантику, но и за Рейн. Мы захватили приказ немецкого командования экономить боеприпасы, ибо с потерей Силезии, захваченной русскими, положение со снаряжением стало для германской армии еще более тяжелым…

Знакомой и уже надоевшей дорогой через Диет — Ассель-Аш мы добрались до голландской границы. Голландия врезалась здесь узким клином между Германией и Бельгией. Немцы уцепились за этот кусок чужой территории. Они укрылись в голландских городках и деревушках, заставив англичан прибегнуть к «нормандской тактике»: авиация союзников сносила деревню за деревней, город за городом, затем пехота занимала покинутые немцами развалины. Особенно пострадали города Блерик и Венло, расположенные на Маасе друг против друга. В Венло скрещивались железные и шоссейные дороги, шедшие из Германии в Бельгию и Голландию. Широкие и почти прямые магистрали вели из Венло к Дюссельдорфу, Эссену и Везелю. Прямо за спиной Венло раскинулись немецкие промышленные городки Креффельд и Гельдерн. Поэтому немцы покинули развалины Венло лишь после того, как держаться за них стало делом бесполезным. Уходя, они еще раз дали почувствовать голландскому городку свою разрушительную руку: взорвали мост.

Сейчас по понтонным мостам беспрерывно катились обозы. Танки медленно перебирались на другой берег., Амфибии-«утки» и «буйволы» предпочитали пересекать полноводную реку вплавь. Это во всяком случае было быстрее: перед мостами стояли длинные очереди.

Немецкая граница проходила почти на окраине города. У маленького мостика, в далеком лесочке, маячил столбик с надписью «граница», несколько дальше — грязно-зеленое здание: «таможня». За таможней тянулась порванная колючая проволока, чернели примитивные противотанковые рвы, изредка попадались маленькие блиндажи, лишенные вооружения.

Немецкие деревушки были пустынны, население бежало с ушедшими войсками. Лишь изредка на полях виднелись работающие крестьяне. Они не поднимали голов, словно не замечали, что происходило вокруг. Когда их окликали из военных машин, они быстро выпрямлялись, бежали к дороге, еще издали улыбаясь и приветственно кивая головой. Отвечали они с большой готовностью, сопровождая ответы улыбками и поклонами.

В Штрелене, где обосновался пресс-кэмп 2-й британской армии, немцы усердно скребли и чистили улицы, убирали мусор, закладывали кирпичами провалы в домах. Завидев вдали офицеров, они заблаговременно снимали шляпы, низко наклоняли головы, посматривали сладко и заискивающе.

Поведение немецкого населения озадачило союзников. Они ожидали выстрелов из-за угла, пожаров, угрюмого молчания или ругани. Перед пересечением границы так много говорили о возможности партизанской войны в Германии, что сначала в каждом немце солдатам и офицерам мерещился вервольфовец. [25] Вервольф — оборотень. Рассказы о терроре «вервольфа» настолько всполошили союзное командование, что оно решило снабдить автоматами даже военных корреспондентов, которым до этого вообще запрещалось иметь оружие. Однако намерение это осталось невыполненным.

Наутро мы отправились в авангардный батальон 52-й шотландской дивизии, которая расположилась на берегу Рейна, как раз напротив Везеля. На передний край, особенно к форту Блюхер, можно было добраться только под покровом ночи. Мы остановились на хуторе Поль в расположении отдыхавшей роты. Отсюда отчетливо виднелся Везель, лес левее города и высокая насыпь, предохраняющая низменность от разлива. В деревенском домике с выбитыми окнами мы нашли командира роты, уже немолодого майора, скептика и пессимиста. Настроен он был мрачно, в будущее старался не заглядывать, не ожидая увидеть там ничего хорошего. Корреспондентов он принял холодно: английская печать, по его словам, давала неправильную картину войны, так же как до войны давала неправильную картину политической жизни страны и извращенные представления о жизни других народов.

— Эти джентльмены (кивок в сторону английских коллег) рисовали вас такой черной краской, что рядовые читатели боялись русских больше, чем огня. А теперь даже в наших молитвах мы чаще вспоминаем слово «русские», чем слово «бог».

Майор решительно отвергал мысль, что газеты способствуют поднятию морального уровня солдат.