Маргарита Былинкина - Всего один век. Хроника моей жизни

Александр Березовский, сын малороссийского помещика Иосифа Афанасьевича Березовского, рано лишился матери, подростком сбежал от мачехи из дому и сам определил свою дальнейшую жизнь. Был на побегушках у дальнего родственника, сахарозаводчика Моисеенко, но одновременно учился торговому делу и в 1891 году сумел закончить Харьковское коммерческое училище имени Александра Третьего, одно из самых солидных учебных заведений Харькова.

Через десять лет, в только что наступивший ХХ век, тридцатилетний Александр Иосифович Березовский вошел известным в своих кругах коммерсантом и владельцем магазина меховых манто и мануфактуры на Университетской улице в Харькове. Принадлежность ко второй купеческой гильдии открывала двери в деловые круги всей России. Молодому энергичному купцу верил «на слово» и вел с ним дела сам текстильный магнат Савва Тимофеевич Морозов, однажды во время своих поездок в Малороссию посетивший хутор Отрадный.

На черно-белой фотографии в серой картонной рамке запечатлена теплая компания на террасе сельского дома. Четыре мужчины в темных тройках и белых манишках со стоячими воротничками сидят в плетеных креслах за легким круглым столиком, на котором — ваза с фруктами и бутылка вина.

Слева — плотный молодой человек с радушной полуулыбкой, выпрямившись, поднимает бокал. Открытое доброе лицо, светлые волосы ежиком, усы и бородка клинышком — типичный русский интеллигент того времени. Напротив Александра Иосифовича ссутулился с бокалом в руке гость — седой редковолосый и остроносый Савва Тимофеевич, вперив в хозяина испытующий взор. Это — один из последних снимков Морозова.

За что подняты бокалы на террасе дома в Отрадном? Возможно, за какое-то совместное начинание. А может быть, в честь рождения второй дочери хозяина дома, появившейся на свет весной этого, 1903-го года и названной Лидией…

Гораздо более частым гостем, наезжавшим из Москвы к Березовским, был торговый партнер Александра Иосифовича, купец-оптовик, торговавший мануфактурой, Александр Платонович Потоловский. Высокий обворожительный господин с усиками, живыми глазами навыкате и громким белозубым смехом. К Александру Березовскому он относился, как к родному. «Саша, — обычно говаривал он, когда оба, завершив деловой визит в Берлин или Париж, собирались покинуть гостиницу, — Саша, заплати, пожалуйста, за мой номер. Потом сочтемся…» Мягко скользнув пальцами по плечу приятеля и небрежно поигрывая тростью, Александр Платонович направлялся к дверям, чтобы больше не думать о подобных мелочах жизни.

Если перед обаянием Потоловского не могли устоять партнеры, то о женщинах и говорить было нечего. Ходили слухи, что в каждом российском городе у него имеется дама сердца. Но, может быть, это лишь сплетни завистников. В большой московской квартире Потоловского на Остоженке у него росли четыре сына и две дочери, которых подарила ему хлопотливая кругленькая Надежда Николаевна, урожденная Крутицкая, дочь богатых замоскворецких горожан. В роду Крутицких, говорят, были персы, чему при желании можно поверить, глядя на острый носик с горбинкой и мелко вьющиеся волосы доброй женщины. Потому, мол, и дети у них выдаются более или менее кудреватыми — в мать или лупоглазыми — в отца.

В ту далекую пору никому не дано было знать, чем обернется для семьи Березовского близость с семьей Потоловского. Неведомо было и то, что не только отцы, но и их дети и внуки станут попутчиками в будущей сумбурной российской жизни.

В первые десять лет ХХ века, в начальные годы промышленного преображения России, харьковчане — родные, знакомые и друзья, — утомленные непривычной бурливостью города, охотно устремлялись летом на природу, в гости к хлебосольному Александру Иосифовичу.

В усадьбе Березовских царил, особенно по вечерам, дух ускользавшей уютной патриархальности. Мужчины рассаживались на открытой террасе, укрываясь за полотняными занавесями от комаров, и забивали пульку в преферанс. Деликатный хозяин брал за правило чаще проигрывать, чем выигрывать. Как можно отпускать гостей в дурном расположении духа с полегчавшими карманами?

По большим и малым праздникам Отрадный буквально заполонялся близкими и дальними родственниками: приезжали тетушки, дядюшки, кузены, племянники, чьи-то внуки. Желанной гостьей была сестра хозяина дома, щупленькая Варвара Иосифовна, всегда являвшаяся с дочкой Валечкой и со своим дородным мужем Иваном Яковлевичем Минко, полицмейстером города Сумы. Этим гостям особенно радовалась еще совсем малолетняя Лидочка Березовская, которую за круглые карие глазки и вздернутый носик прозвали на хохлацкий манер Кукочкой (то есть куколкой).