Владимир Левченко: Харитон Юлий Борисович. Помощник Курчатова

В 1939 году будущий нобелевский лауреат Игорь Тамм сказал о работе Харитона и Зельдовича: «Это открытие означает, что может быть создана бомба, которая разрушит город в радиусе 10 километров». В 1940 году Иоффе заметил: «Вы говорите о необычайной дороговизне. Но если речь идет о том, чтобы сбросить полтонны урана и взорвать половину Англии, тут о дороговизне можно не говорить». В отличие от американских и немецких физиков, которые сумели убедить свои правительства в необходимости работы над новым сверхоружием, советские ученые с такими идеями к руководству не обращались.

В итоге мы отстали с атомной бомбой на несколько лет,что во многом предопределило дальнейший ход мировой истории. Говорить о вине ученых проще всего. С равным успехом можно говорить о вине общества, где наука не востребована и не умеет говорить с властью. В конце 1930-х годов в заключении оказались все советские ракетчики во главе с Королевым, которые досаждали генералам новыми и непонятными вооружениями. В тюрьме оказался и великий авиаконструктор Туполев. Так что больше резона говорить о взаимодействии власти и науки – и власть от недоверия теряет, и наука.

Но были и объективные причины невнимания (недосмотра?) СССР к атомной перспективе. В 1928 году Харитон побывал у матери в Германии. Он был поражен количеством фашистской литературы. Муж матери профессор-фрейдист Эйтингтон сказал: "Это чепуха, над ними все смеются, это просто мода. Через несколько лет о них забудут ". На Запад эмигрировало много ученых из Германии, которые принесли слухи о нацистской атомной бомбе.Запад оказался втянутым в войну с Германией. СССР же после подписания пакта Молотова-Риббентропа пребывал в благостном настроении, делил с Германией окрестные территории. Этот пакт привел к прекращению обмена информацией с западными физиками. ( Харитону и Зельдовичу не дали Сталинскую премию,поскольку на работу не было реакции из-за рубежа, который молчал, чего мы не знали, уже из конспиративных соображений.) В марте 1940 года в Англии появился секретный меморандум «О конструкции супербомбы, основанной на цепной ядерной реакции».

И все же какая-то информация до наших ученых докатывалась. В 1940 году по инициативе старейшего академика Вернадского (его сын жил в США) создали комиссию по изучению вопроса: сколько в стране запасов урана? В комиссию от физиков вошли Курчатов, Капица, Иоффе, Вавилов, Харитон. Геологи признались: в отсутствие спроса единственный рудник закрыт, запасы урана неизвестны. Но в 1941–1942 годах советская разведка стала получать сведенияо том, что в США и Германии в строжайшей тайне разрабатывается невиданная доселе бомба. Около полугода не доверявший всем и вся Берия не докладывал об этом Сталину. 28 сентября 1942 года Сталин подписал распоряжениео возобновлении в СССР работ по урановой проблеме. Курчатов составил список участников проекта:Алиханов, Кикоин, Харитон, Зельдович. В 1943 году Курчатов предложил возглавить группу по работе над конструкцией бомбы Харитону. Тот поначалу отказывался, его захватила другая работа – современное минное и противотанковое оружие. Но Курчатов убедил Харитона: надо дума ть о будущей безопасности страны и нельзя упускать время.

Наконец, Сталин, который понимал, что кадры решают все, снимает с поста руководителя атомного проекта Молотова и назначает Берию.О его роли в создании советского атомного оружия все ученые, Харитон в том числе, отзывались очень высоко: отличный для тоталитарной системы администратор. Когда по примеру генетики намечалось избиение чуждой марксизму квантовой физики, Харитон пожаловался Берии, что это затрудняет работу над оружием. Берия вспыхнул: «Мы не позволим засранцам мешать вашей работе!». Неоднократно Харитон добивался у Берии «прощения» идеологически проштрафившихся физиков. Берия хмуро спрашивал: «Он вам очень нужен?» Но однажды Берия сказал главному конструктору: «Юлий Борисович, если бы вы знали, сколько донесли на вас!» Помолчав, добавил: «Но я им не верю».

Поначалу с приборами было тяжело. Кварц для осциллографа купили на Тишинском рынке в Москве. Часть приборов вывезли из Германии. Но самое главное – в 1945 году в Германии после детективных поисков на кожевенном заводе удалось найти склад солей урана. В поисках участвовали Харитон и Зельдович,которых по этому случаю обрядили в полковничью форму. Все другие склады, где тоже мог быть уран, будто по досадному совпадению разбомбили союзники.