Яков Сухотин: Сын Сталина: Жизнь и гибель Я. Джугашвили

— Но я не уверен, что сдам экзамены. Не желаю позорить ни себя, ни отца, — проговорил Яков. — Хотел бы несколько лет быть рабочим. Верно говорят: чтобы жить, надо уметь что-либо делать.

— Ну что ж, — сказал Киров, — приезжай в Ленинград. Уж кем-кем, а рабочим я тебя устрою. Придется немного подучиться — рабочая профессия тоже требует немалых знаний.

Яков с радостью согласился:

— Я приеду к вам, дядя Сережа!

И втайне от отца Яков отправился в Ленинград. Вместе с ним поехала Зоя, они решили не расставаться. В городе на берегах Невы Яков и Зоя поселились в семье Аллилуевых — в квартире № 59 дома № 19 по улице Гоголя.

Яков Джугашвили неоднократно приходил к С. М. Кирову в Смольный, бывал в его квартире дома 26/28 на Каменноостровском проспекте. Сталин несколько раз звонил сыну, требовал, чтобы он вернулся в Москву, но Яков настоял на своем.

Киров попросил приехать в Смольный начальника ленинградского «Электротока». Сказал ему, показывая на Якова:

— Вот известный мне молодой человек. Хочет быть рабочим. Надо помочь…

В 1926 году была пущена Волховская гидроэлектростанция — первенец ленинского плана электрификации России. Огромную роль в завершении строительства электростанции играл С. М. Киров. Волховский гигант сберегал ежегодно десять — двенадцать миллионов пудов угля. Друг и соратник В. И. Ленина, руководитель Госплана СССР Г. М. Кржижановский сказал: «Действительным показателем перемен в рабочем дне нашей красной столицы Севера является уже не пушка на Петропавловской крепости, а стрелки амперметров на центральных электрических станциях». Ленинградские рабочие оценили пуск Волховской ГЭС как второй залп «Авроры».

На Марсовом поле Ленинграда в старинном доме с массивными колоннами находится управление Ленэнерго. В двух больших комнатах тут помещается музей. Беседую с его директором, ветераном войны и труда Александром Прокофьевичем Воробьевым и электромонтером Евгением Андреевичем Лавровым, работающим в энергосистеме Ленинграда с 1926 года. Они показывают на стене фотографию С. Я. Аллилуева и копию текста его воспоминаний. Этот человек много лет возглавлял управление Ленэнерго.

Е. А. Лавров вспоминает, что в 1926 году он был дежурным электротехником 11-й подстанции, помещалась она на проспекте Карла Маркса, 12. На этой же подстанции помощником дежурного электромонтера трудился Яков Джугашвили. Он закончил специальные курсы, в электротехнике разбирался хорошо, знал, как надо действовать у трансформаторов в случае аварии.

«Яков Джугашвили вел себя просто и скромно, — вспоминал Е. А. Лавров. — Никому не говорил, что он сын Сталина, никогда не называл свое отчество. На телефонные звонки обычно отвечал:

— Яков Жук слушает!

Он был человеком среднего роста, брюнетом. Любил надевать толстовку, ходил в обычном костюме. Это был человек дела. Если что-то обещает — обязательно выполнит».

В свободное время Яков читал художественную литературу, работал над учебниками, готовился для поступления в технический вуз. Иногда он и Зоя бродили по городу. Любовались его чарующей красотой — старинными архитектурными ансамблями и дворцами, просторными площадями, величавой Невой, чугунными оградами гранитных набережных, мостами, нависшими над рекой.

Профессор Иосиф Варфоломеевич Мегрелидзе, доктор филологических наук, друг Якова в юности, вспоминает:

«Однажды, находясь в Эрмитаже, я увидел Якова Джугашвили с барышней. «Знакомься, это Зоя, моя невеста», — сказал Яков. У них были обычные билеты в этот музей. Я учился тогда в Ленинграде в аспирантуре Института языка и мышления, имел пропуск во все залы Эрмитажа.

Предложил им осмотреть Золотую кладовую. Они были довольны и после осмотра благодарили меня. С моим предложением познакомиться с. директором Эрмитажа, у которого, добавил, имеется личное письмо Сталина, Яков не согласился. Отказался он и от обеда в столовой для ученых, которая находилась рядом с Эрмитажем. Поблагодарив меня, Яков и барышня ушли.

Через несколько дней Яков пришел ко мне в Институт языка и мышления на Дворцовой набережной, 18. Это здание находилось между Эрмитажем и Мраморным дворцом. Когда мы вышли на улицу, Яков внимательно рассматривал дворец. Сказал: «Здание построил архитектор Ринальди во второй половине восемнадцатого века. Он же — автор Китайского дворца и Катальной горки в Ораниенбауме, дворца в Гатчине».