Жан Маре - Жизнь актера

Приехавшие пожарники стоят, как громом пораженные. Они подозревают, что это был не пожар, а взрыв. Пришла моя сторожиха-костюмерша Жанна с мужем. Я с улыбкой протягиваю ей единственный уцелевший под деревом подарок. Он совершенно обуглился. Она обиженно отказалась. Элоди плачет. .

— Это слишком несправедливо, слишком несправедливо, — повторяла она.

— Нет, дорогая Элоди. Гораздо справедливее, что это случилось со мной, а не с кем-то другим. Эта елка должна была быть особенной, запоминающейся. Ты ведь запомнишь ее. Серж?

Серж огорчен.

— Не беда! Будем встречать Рождество в «Сент-Илэр».

Серж удивленно посмотрел на меня:

— Но ведь сгорела твоя гостиная. И твоя картина... ты потратил на нее столько времени...

— И поделом мне — не буду вешать свои картины в гостиной. И потом, я не знаю, заметил ли ты, что пожар нарисовал на потолке другого, более красивого орла, чем тот, что был на моей картине.

Странный вечер. В двух шагах от «Сент-Илэра» мы натолкнулись на хулиганов. Их было шестеро. Один сделал шокирующее меня замечание, и я дал ему оплеуху. Они все убежали, как последние трусы.

«Сент-Илэр» переполнен. Его хозяин Франсуа Патрис кое-как разместил нас. Франсуаза очень элегантна в своем черном с золотом костюме с небольшим норковым воротничком — моим рождественским подарком. Она почти хорошенькая, во всяком случае, очаровательная и прекрасно воспитанная. Она сидит на банкетке рядом с дамой в черном, которая нелестно высказывается в наш адрес, главным образом из-за того, что у нее отнимают жизненное пространство.

Поначалу я стараюсь не обращать на это внимания. Мы с Сержем сидим на табуретках напротив Франсуазы. Замечания дамы в черном и сопровождающей ее дамы в белом звучат все громче. Затем дама в черном ставит свой локоть на колено Франсуазы и опирается на него. Франсуаза растерялась, она не знает, как поступить. Я замечаю это и предлагаю ей поменяться со мной местами.

— Не думаю, что она посмеет проделать то же самое со мной. Это было бы похоже на заигрывание, — говорю я очень громко.

Мы поменялись местами. Дама продолжает свои маневры со мной. Более того, нелестные замечания не прекращаются.

— Я не могу ударить женщину, но если вы будете продолжать, мне придется ударить сопровождающего вас господина, — говорю я, поворачиваясь к даме в черном.

Но она продолжает. Тогда я даю пощечину тыльной стороной ладони ее спутнику, находящемуся справа от меня. У него течет кровь. Он поднимается, по-видимому, чтобы ответить мне тем же. Я снова бью, на этот раз кулаком. Женщины вопят. Танцы прекращаются. Присутствующие окружают нас. Те, кто наблюдал драку, принимают мою сторону, тем более что получивший пощечину и две его дамы еще до нашего появления не давали покоя соседям.

Франсуа Патрис предложил мне сменить столик, на что я ответил, что лучше бы сменить соседей. Наконец они ушли, и снова воцарилось спокойствие.

Во время второго отпуска Сержа я пригласил его в Канны, где собирался провести несколько дней.

Мы с ним сидим в баре спортивного пляжа, я болтаю со своей подругой Мадлен. Появляется знакомый продюсер, здоровается. Я не могу вспомнить его имя, хотя хорошо его знаю, я снимался в нескольких его фильмах. Нужно представить ему Сержа. Чтобы он не заметил моей рассеянности, я говорю:

— Ты знаком с моим сыном? Серж.

— Я не знал, что у тебя есть сын!

Он не заметил, что я не назвал его фамилии. Пятью минутами позже я лежал на пляже. Серж пошел купаться. Ко мне подошел журналист.

— Я слышал, что вы представили сопровождающего вас молодого человека как своего сына. Это действительно ваш сын?

— Да.

— Я могу сфотографировать вас вместе?

— Он ушел купаться.

— Когда он вернется... Это для газеты «Нис Матэн».

Пришел Серж, и журналист сфотографировал нас. На следующий день Мадлен показала мне газету. Мы с Сержем на первой странице. Под фотографией безобидная подпись: «Жан Маре с сыном проводит отпуск в Каннах». Я поинтересовался у Мадлен:

— Парижские журналисты читают провинциальную прессу?

— Разумеется. Ты что, с неба свалился?

Едва она успела ответить, как я увидел одного, двух, пятерых, десятерых. Они забросали меня вопросами. Бомба разорвалась. Скрывать дальше невозможно.

— Обнимите его за шею, голову ближе.

— Кто его мать?

— Она актриса?

Я объясняю, что не могу сказать, потому что она недавно вышла замуж и это было бы некорректно с моей стороны.

— Мы все равно узнаем.