Иосиф Лаврецкий: САЛЬВАДОР АЛЬЕНДЕ

Чичо возвращается в город, где родился, в «переломном» возрасте. Ему 14 лет, он пишет стихи, начинает интересоваться политикой. Чичо рад встрече с Вальпараисо — городом неповторимым, многоязычным, многоэтажным, расположенным на террасах, идущих к морю и соединяющихся причудливыми лестницами и подъемниками. Через Вальпараисо, эти морские ворота Чили, на протяжении десятилетий проникали в страну новости из Европы, книги, философские и политические идеи и теории; приезжали артисты, писатели и другие заморские знаменитости. Здесь в конце XIX века служил в таможне великий никарагуанский поэт Рубен Дарио, здесь же он впервые опубликовал свой знаменитый сборник стихов «Лазурь». В Вальпараисо собирались политические изгнанники, преследуемые тиранами в соседних странах. В этом порту некогда коротали свои дни в изгнании предки Эрнесто Че Гевары, да и сам он потом прибудет сюда, путешествуя по Латинской Америке.

Вальпараисо — одно из «чудес» Нового Света. Знамениты на всем тихоокеанском побережье его кабачки и бары, его лестницы и парки, его уникальные кушанья — морские ежи, пропитанные йодом, похлебка влюбленных из морских моллюсков, неповторимые по вкусу рыбы — конгрио, корбина, марискаль; его землетрясения, женщины, уличные певцы, белое искрящееся вино.

В прошлом, еще до открытия Панамского канала, во времена парусного флота, в Вальпараисо бывали моряки всего мира, о нем слагали песни поэты, о нем писали романисты и путешественники.

Пабло Неруда был влюблен в этот город, жил неподалеку от него, воспел его во «Всеобщей песне», которую Сальвадор Альенде считал одним из лучших произведений поэта:

Этот город был, ко всему прочему, колыбелью рабочего движения Чили. В нем действовала в те годы не только сильная организация Социалистической рабочей партии, но и революционные профсоюзы Рабочей федерации Чили. В Вальпараисо пустила корни завезенная американскими моряками боевая организация «Индустриальные рабочие мира», время от времени бросали бомбы анархисты, фанатичные последователи Иберийской федерации анархистов.

В 1922 году рабочее движение в Чили находилось на подъеме. В начале этого года IV съезд Социалистической рабочей партии, заседавший в Ранкагуа, по предложению Луиса Эмилио Рекабаррена постановил присоединиться к Коммунистическому Интернационалу и переименовать партию в Коммунистическую партию Чили. Это событие широко обсуждалось в печати, среди рабочих, студентов.

Оживленные комментарии вызывали и сообщения из Советской России. Рождение нового мира на необъятных просторах бывшей царской империи, подвиги Красной Армии, победившей внутреннюю контрреволюцию и силы империалистических интервентов, конфискация помещичьей земли, фабрик, заводов и банков и передача их в руки трудящихся, деятельность Ленина, верховного вождя революции, — обо всем этом писали чилийские газеты. Одни — с ненавистью, другие — с удивлением и недоверием, третьи — сочувственно, с надеждой, что большевистский эксперимент увенчается успехом, воплотит в жизнь идеалы социальной справедливости, откроет новую эру в истории человечества.

Рекабаррен одним из первых в Чили понял историческое значение Октября. «Нынешняя Россия — это факел для всего мира, — писал он в 1918 году. — Привет этой России! Революционная Россия, освобождающая мир от войны, — это самый могучий оплот подлинной демократии трудового народа». С победой революции Россия, предвидел Рекабаррен, «будет несокрушимой базой для свержения капиталистического строя во всем мире, с его империализмом и милитаризмом».

В Чили политическая жизнь всегда носила бурный характер. Некоторые иностранные наблюдатели объясняли это какими-то особыми свойствами, якобы присущими чилийскому национальному характеру. Так, например, известный шведский писатель А. Лундквист пишет, что «в душе каждого чилийца, особенно жителя Сантьяго, вечно клокочет вулканическое беспокойство. Это мучительная неудовлетворенность жизнью, горестное сознание неспособности быть сразу всем, чем он хочет: европейцем и в то же время индейцем, чилийцем и гражданином мира, сыном природы и цивилизованным человеком. Сердце его сжигают совершенно противоположные стремления: к земле и техническому прогрессу, к деревенскому лету и городской зиме, к уединению и обществу».