Манфред фон Браухич - Без борьбы нет победы

Я безмерно восхищался этим человеком, видел в нем истинного героя, которому следует подражать. Пять лет спустя, в мае 1932 года, нас познакомили на автотреке АФУС. По заданию одной фирмы автомобильных шин я испытывал образцы ее изделий на тяжелой, но высокоскоростной машине. Под действием центробежной силы от протектора то и дело отрывались куски резины и, словно осколки снаряда, пролетали в нескольких сантиметрах от моих локтей. Было очень неприятно мчаться со скоростью 200 километров в час на обнаженном корде. Машину заносило.

Удет с интересом следил за моими усилиями. В перерывах мы непринужденно болтали, и вдруг он мне предложил устроить небольшую гонку автомобиля с самолетом. Опытный деловой человек, он сразу же связался с отделом кинохроники фирмы "Уфа". Расставаясь, он весело хлопнул меня по плечу и сказал: "Развлечемся и вдобавок заработаем по ящику шампанского!"

Кинооператоры предложили заснять с бреющего полета сенсационные кадры: работа автогонщика за рулем. Удет решил лететь с таким расчетом, чтобы я мог нагнать его сзади, проехать под ним и выйти вперед.

Тогдашняя максимальная скорость автомобиля равнялась примерно 220 километрам в час, и было далеко не просто хотя бы на короткое мгновение оторвать глаза от дороги и перевести взгляд на летящий сверху самолет.

Когда я принял старт, Удет уже находился в воздухе и шел над северным поворотом трека. На огромной скорости я вышел на прямую и перегнал его. Мой драндулет с открытым выхлопом, смонтированным почти вплотную к водителю, несся с чудовищным грохотом, к которому примешивался отчаянный вой компрессора. Ко всему этому добавился рев авиационного двигателя.

И вдруг мне стало страшно: лететь впритык надо мной — чистейшее безумие. Что, если этот легкомысленный парень попадет в воздушную яму и плюхнется на меня!

Мне пришлось мобилизовать все свое хладнокровие и жать на акселератор, чтобы продолжать эту дурацкую затею. Затем я дал максимальные обороты и с удивлением обнаружил, что выхожу вперед. До чего же я обрадовался! Моя машина оказалась быстрее его "летающей этажерки"!..

Через несколько часов мы с ним сидели в ресторане "Хорхер" на Лютерштрассе и ликовали, как два сорванца, которым удалось какое-то небывалое озорство.

"Уже звонили с киностудии, — сказал Удет. — Кадры блеск! И денежки заплатят немалые. А мне, представьте, пришлось здорово попотеть за ручкой управления, чтобы не налететь на вас, как кочет на курочку".

О том, как у меня самого тряслись поджилки, я ему, конечно, не сказал ни слова.

Расставаясь, мы условились встретиться вновь в загородном ресторане "Никольске" у Ваннзее.

"Оттуда мне будет удобно наблюдать вашу воскресную гонку", — сказал Удет на прощание.

Моя очередная победа над международной автоэлитой придала нашей встрече на веранде особенную сердечность. Несколько раз нам доливали чашу с "Майским крюшоном" - напитком из ясменника. Мы сердечно беседовали, и обоим хотелось, чтобы эти приятные часы на веранде ресторации длились бесконечно.

Иронизируя над собой, Удет рассказывал о своих попытках пустить корни в послевоенном буржуазном мире. Он настойчиво искал встреч с бывшими фронтовыми друзьями, с которыми не раз пировал в офицерских казино. К их числу относились Геринг и будущие генералы Каммхубер, Лерцер и Мильх.

С большим юмором он описывал свою жизнь в первые послевоенные недели в 1918 году: "Летная форма гарантировала нам всеобщее уважение. Теперь же, став заурядными штафирками, мы должны были бороться за свое существование, как и все остальные. Я сразу же заприметил несколько списанных аэропланов и пытался как-то использовать их. Геринг, напротив, ничего не хотел знать про авиацию. Он нашел себе "покровителя" в лице какого-то владельца бара и добывал кокаин для его клиентов. Этот наркотик продавался в порошках и был баснословно дорог, что позволяло Герингу жить вполне безбедно".

Потом он рассказал про веселые объезды питейных заведений на машине таксиста Мильха, со временем поднявшегося до генерал-фельдмаршала.

"Мы с Герингом ждали Мильха на условленном перекрестке. Наконец он подкатывал, распахивал дверцу и мы усаживались в машину, словно какие-нибудь великие князья. Проехав несколько метров, Мильх орал: "Слезайте с сиденья, а то я должен включить счетчик!" С послушностью школьников мы сползали на пол, чтобы никто нас не увидел. Потом мы подъезжали к пивной, где собирались кокаинисты, опекаемые Герингом. Толстяк раскошеливался и щедро угощал нас гуляшом или рублеными котлетами с булочками".