Манфред фон Браухич - Без борьбы нет победы

Я остолбенел! Мой старый друг, играя на моей разлуке с женой, вздумал распродать меня в розницу и склонить меня к подленькому предательству моих убеждений. У меня пересохло во рту, и я залпом выпил большую рюмку. Глубоко вдохнув, я сказал:

"Большое спасибо за заботу. Ты, видимо, говорил и от имени Гизелы. Но весь этот расчет ошибочен. Ты или вы оба просчитались. Отказываясь покинуть Кемпфенхаузен и приехать ко мне, Гизела не заставит меня повернуть обратно. Равным образом не соблазнят меня и предлагаемые тобою доллары. Жизнь в Западной Германии потеряла для меня всякий смысл. Да и что мне там делать? Снова пойти к промышленникам и помогать им производить оружие? Пассивно наблюдать за возрождением нашего кровавого прошлого? Неужели вы хотите, чтобы, насилуя таким образом свою совесть, я постепенно перестал быть человеком? Если Гизела не приедет сюда, значит, мне придется с этим примириться. Но тогда пусть и она обходится без моей помощи. И пусть не забывает, что живет в стране, где ей нельзя рассчитывать на снисхождение... Так что, дорогой мой, общего языка нам с тобой не найти. Передо мной определенная цель, определенная задача, и я верю — ты слышишь, я твердо верю, — что наконец понял, ради чего стоит жить".

Я немного помолчал, и вдруг что-то вскипело во мне: "И ты утверждаешь, что пришел ко мне как друг? Хорош друг, нечего сказать! Я, конечно, не жалею, что в свое время защитил тебя от охотников за людьми, которые нашили бы тебе на рукав желтую звезду, а потом бросили в концлагерь и сожгли в газовой печи. Но я желаю тебе вновь повстречаться с ними в серьезный час и чтобы в этот час ты понял, как глупо и опасно ради временных жизненных удобств действовать заодно с этими убийцами. И когда у тебя от страха похолодеет душа, вспомни меня, вспомни автогонщика Манфреда фон Браухича, который заблаговременно предупредил тебя! И давай кончим разговор, нам больше нечего сказать друг другу".

С этим я встал, чтобы проститься.

"И все-таки, несмотря ни на что, желаю тебе только добра!" — добавил я.

Пожав плечами, американец вышел из комнаты.

Мне не могло прийти в голову, что он нарочно солгал моей жене, будто ничто не препятствует моему возвращению на Запад, поскольку, мол, ожидавшаяся амнистия распространится и на меня.

После встречи со мной Льюин передал ей через третье лицо, что Западная Германия больше меня не интересует.

Видимо, это и доконало ее. Лишенная всякой опоры и поддержки, Гизела потеряла почву под ногами. Вечером 1 сентября 1957 года, приняв непомерно большую дозу яда, она скончалась.

Ее смерть оказалась для меня невыразимо тяжелым ударом.

С тех пор прошло много лет, полных важных событий.

В Германской Демократической Республике я нашел добрую и ласковую Родину, а трагическая смерть Гизелы окончательно отбила у меня охоту поддерживать какие бы то ни было связи с Западной Германией. Поэтому я решил продать свой дом и участок в Штарнберг — Кемпфенхаузене, а не сдавать его в аренду. Этим я хотел подвести окончательную черту под всей моей прежней жизнью...

Моя новая Родина неузнаваемо преобразилась с того января 1951 года, когда я впервые посетил ее. Германская Демократическая Республика заняла шестое место в ряду ведущих промышленных стран Европы.

Во всех областях человеческой деятельности она обрела свой собственный облик, а "правила игры" в социалистическом обществе существенно отличаются от обычаев капиталистической боннской республики. Наше рабоче-крестьянское государство, возведшее политику мира на уровень государственной доктрины, открывает перед каждым гражданином такие многосторонние перспективы, что развитие его способностей всецело обеспечено, была бы личная инициатива. В этом государстве напряженно учатся все — от мала до велика. Каждому дана возможность трудиться на благо своей страны, а тем самым и для своего блага, своего будущего, своей безопасности. В центре общего внимания — человек, чье отношение к труду в условиях всеобъемлющего строительства социализма полностью изменилось. Оно совсем не то, что прежде. Нет счастья без труда, а объединяющее нас чувство общности — неисчерпаемый источник силы и энергии.

Из месяца в месяц, из года в год я все прочнее срастался с этой новью, все глубже проникался радостным чувством ответственности, чувством любви к нашей жизни, посвященной строительству социализма. В Германской Демократической Республике все так чудесно и молодо, проникнуто таким здоровым, мужественным и боевым духом! С каждым днем это понимают все больше людей. И они не сомневаются: игра стоит свеч!