Вильгельм II Гогенцоллерн - События и люди. 1878-1918

Во время переговоров Гальдан выказал себя превосходно осведомленным человеком, умеющим искусно и решительно вести дебаты, в которых проявляются его блестящие качества адвоката.

Беседа продолжалась несколько часов и привела в общем к разъяснению вопроса и к предварительному соглашению относительно отсрочки постройки флота. Подробности этой беседы можно найти в документах имперского морского ведомства. Тирпиц был великолепен. После нескольких бесед, происходивших при участии Баллина, Гальдан уехал. Баллин донес мне, что Гальдан высказал ему свое полное удовлетворение результатами своей миссии, выразив мнение, что приблизительно через 8 14 дней можно будет переслать нам проект соглашения.

Между тем время проходило, и приближался момент внесения законопроекта. Тирпиц предложил в случае, если до этого момента соглашение будет заключено, соответствующим образом изменить законопроект, а в противном случае внести его в неизмененном виде. Наконец, получил, правда, не проект соглашения, а содержащую всякого рода вопросы бумагу, ответ на которую потребовал много совещаний и длительного обсуждения. Постепенно во мне укреплялось подозрение, что англичане не думают серьезно о соглашении: они нанизывали вопрос на вопрос и выискивали детали, не имевшие прямого отношения к соглашению. Англия шаг за шагом отказывалась от своих предложений и обещаний, и проект соглашения так и не выходил.

В Берлине между тем и со стороны Министерства иностранных дел, и со стороны призванных и не призванных инстанций началась ожесточенная кампания и против законопроекта о флоте, и против Тирпица и меня. Канцлер, питавший надежду, что ему удастся достигнуть соглашения и увековечить свое имя в акте, который должен был освободить Германию от «окружения» и принести с собой урегулирование и улучшение отношений с Англией, также выступил за отказ от законопроекта: ведь это означало бы не что иное, как предоставление иностранной державе возможности чудовищно влиять на вопросы германской обороны, подвергая таким образом опасности право на самоопределение нашей нации и нашу боеспособность, в случае если бы нам была навязана война. Этим Германия, сама не получавшая никаких гарантий от своего злейшего противника, давала бы ему возможность предписывать ей то, что он найдет нужным в его собственных интересах. В связи с создавшимся положением возникли споры и напряженная борьба. Особенно резко и не всегда деловито она велась как раз теми кругами, которые в действительности были мало знакомы с вопросами морской обороны.

В течение этой зимы, столь тяжелой и для меня, и для фон Тирпица, адмирал, хорошо разглядев положение своим проницательным взором и видя насквозь противника, держался в разгоревшейся борьбе как настоящий офицер, любящий свое отечество, и встречал с моей стороны искреннюю и всемерную поддержку. Все официальные инстанции были согласны с тем, что никакая чужая страна е имеет права решать вместе с нами, что мы имели право и что не должны делать для нашей обороны.

Надежда на заключение соглашения все уменьшалась. Англия выказывала к нему все меньший интерес и постепенно отказывалась от многих существенных пунктов своей «вербальной» ноты. Таким образом, адмирал Тирпиц и я видели, что все английское предложение было лишь маневром.

Борьба за законопроект о флоте становилась все ожесточеннее. Как-то я встретил в Куксгафене президента Гамбургского сената д-ра Бурхарда, которого я уважал как образец аристократического гражданина Ганзейского города, часто привлекая его в качестве советника и к обсуждению политических проблем. Я обрисовал ему весь ход дела и борьбу в Берлине по поводу законопроекта и попросил его высказать свое откровенное мнение, как он считает наиболее правильным для интересов государства поступить в данном случае, так как мне важно слышать объективное суждение, свободное от влияния борющихся в Берлине сторон.

Доктор Бурхард ответил с резкой подчеркнутостью, убедительно и ясно, что мой долг по отношению к народу и отечеству не отказываться от законопроекта о флоте.

Кто высказывается против внесения этого законопроекта, тот грешит против своего народа и отечества. То, что мы считаем необходимым для своей обороны, безусловно, должно быть сделано. Прежде всего, однако, нельзя терпеть, чтобы иностранное государство осмеливалось иметь желание вмешиваться в наши дела. Английское предложение является простой «уловкой», чтобы заставить нас отказаться от законопроекта о флоте. Этого не должно случиться ни при каких обстоятельствах. Немецкий народ никогда не поймет, почему отказались от его права на самоопределение. Законопроект во что бы то ни стало должен быть внесен в рейхстаг. При этом Бурхард подчеркнул, что в союзном совете он выступит за его принятие (он это и сделал впоследствии в своей блестящей увлекательной речи) и будет вообще действовать в этом направлении в Берлине. Англичане, правда, будут ругаться, но это безразлично они уже давно это делают, а войны из-за этого они, конечно, не начнут. Адмирал фон Тирпиц исполняет лишь свой долг, и я должен всецело помогать ему. Канцлеру следует отказаться от противодействия законопроекту, иначе он рискует, что ему в конце концов еще выбьют окна за его «англофильство».