Юлиан Семенов - Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

Ленинград

Глубокоуважаемый Юлиан Семенович!

Сегодняшняя почта принесла мне Ваш дружеский ответ на мое июньское письмо, которое я написал сразу же после прочтения первой части Вашей повести о Петре Первом. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик (кстати, лингвисты утверждают, что это выражение есть русская калька ХVII в. сходного немецкого выражения), сразу же выполняю свое обещание относительно источников о Блуменстротах и прочих лицах петровского окружения.

Наибольшее количество сведений по данному вопросу Вы легко найдете в монографии ныне покойного немецкого историка (он после войны жил и умер в ГДР) Эдуарда Винтера «Halle als Ausgangspunkt der deutschen Ruslandkund».

В этой книге есть подробный именной указатель, по которому легко найти нужные сведения. Сами по себе они интересны, не говоря уже о том, что принадлежат немецкому (и вполне респектабельному!) ученому. Смысл состоит в том, что почти все приглашенные Петром немцы (о которых идет речь) прямо или опосредованно были связаны с пиэтистами из Галле. Они видели смысл своей деятельности в миссионерстве в славянском и ближневосточном православном мире — как против католиков, так и против православных. В последнем случае они надеялись усилить свое влияние для выполнения далеко идущих замыслов, прежде всего в России. В книге Винтера приведены весьма откровенные документы, из которых, в частности, следует, что зачастую пиэтисты, наряду с «поверхностной» научно-просветительной деятельностью, выполняли прямые поручения прусского короля и других государей. В этой связи обращаю Ваше внимание на славяниста Х. Лудольфа, который в 1692 г. выехал в Москву — Винтер указывает, что поездка эта была тайной даже для друзей Лудольфа (он был автором изданной в Оксфорде грамматики живого русского языка). Он был тесно связан с английскими и датскими политическими кругами, а по дороге в Россию получил тайные инструкции в Копенгагене. Сама по себе эта деталь любопытна, т. к. Лудольф тогда служил секретарем принца Георга Датского, мужа английской королевы Анны. Думаю, что этот сюжет представляет далеко идущий интерес. Точно так же посланец главы галльских пиэтистов А. Г. Франке по имени А. Аделунг, отправившись в Россию, был агентом Фридриха I Прусского и, видимо, сыграл роль в скором заключении после этого оборонительного русско-прусского союза. И таких примеров в этой монографии много (см. стр. 23, 33, 62, 69, и др.) Надо заметить, что о миссионерских замыслах пиэтистов пишут и западногерманские историки: Kriebel M. «Das pietistische Halle und das orthodoxe Patriarchat von Konstantinopel: 1700–1730» — Jahrbucher für Geschichte Osteuroras Neue Folge 1955, № 1, 50–70.

В этой связи заслуживает внимания книга, изданная в ФРГ и вполне открыто рисующая хитросплетения Остермана, уроженца Бохума, насчет возведения членов Брауншвейгской династии на российский престол: сперва путем брака Алексея с принцессой Христиной Шарлоттой Софией (их сын Петр II, и многое в интригах тех лет становится яснее с учетом этого), затем путем брака Анны Леопольдовны с Антоном Ульрихом. Оба раза это была целенаправленная политика, которую умный и коварный Остерман пытался делать русскими руками. Книга называется Klueting H., Klueting E. «Graf Ostermann Urkunden und Regesten «Osermania» aus Hannover und Wolfenbüttel». Amsterdam, 1974.

Не знаю, есть ли эта книга в СССР. Я ее читал в библиотеке им. герцога Августа в Вольфенбютле, откуда ее, в конечном счете, можно выписать по ММБА (или из любой земельной библиотеки, например, из Ганноверской или Гетингенской) через Библиотеку им. Ленина.

Я был бы рад, если бы эти сведения оказались для Вас полезными. Разумеется, если Вы приедете в очередной раз в Ленинград, то с удовольствием приветствовал бы Вас как гостя. Тогда можно было бы подробнее поговорить по вопросам, нас с Вами интересующим. У меня есть библиография, собранная в ФРГ, где я бывал несколько раз, и с которой Вы могли бы познакомиться, т. к., естественно, в письме сложно предусмотреть все возможные повороты темы.

С наилучшими пожеланиями.

28. 11.1983

Юнна Мориц

Москва

Дорогой Юлик!

Приветствую тебя во мгле осенней и никак не могу дозвониться. А между тем на черном рынке цена на твою будущую подписку колеблется от 100 до 150 сверх номинала. Это, конечно, радует меня, как твоего друга, поклонника и почитателя, но мои тонкие книжки стихов вышибают меня из сферы здоровой рыночной конкуренции. Поэтому если у тебя будет возможность, помоги мне добыть эту подписку. Я обещаю тебя воспеть в какой-нибудь изысканной по форме и хулиганской по содержанию балладе. Дружески обнимаю —