Мирослав Немиров - А. С. Тер-Оганян - Жизнь, Судьба и контемпорари-арт

На фига мне их хвалить, чужие, когда у меня своих сколько хочешь?

В сообщении Мясо кита уже сообщалось о некоторых кулинарных особенностях жизни Тер-Оганяна А.С. Вот еще одна: он не терпеть не может пельменей.

Пример: во времена суровой бедности и к тому же тотального дефицита поздней перестройки (конец 1989), Оганян с Салаватовой Г. заходят в огромный алюминиевый ангар окраинного универсама на ст. м. Речной Вокзал, где тогда все художники товарищества «Искусство или Смерть» обитали, — в универсаме пусто, хоть шаром покати,

Лишь пара клеток с молоком

Жмется в углу сиротливо.

Но — о диво! — есть в продаже пельмени в пачках, и почти без очереди. Так, человек пятнадцать.

— Так давай их купим! — призывает Салаватова Г., в те времена исполнявшая обязанности импресарио Товарищества и там же, на ул. Петрозаводская, в девяти автобусных остановках от Речного вокзала с художниками и обитавшая.

Оганян брезгливо морщится, и так и приходится, согласно сообщению Салаватовой Г., обойтись на ужин молоком с хлебом. Ибо спорить с Оганяном дело крайне утомительное.

***

В тот же вечер заходит разговор о том, что будет, если пельмени не варить, а жарить на сковородке, — сообщает опять же Салаватова Г.

— Что-что, — отвечает Тер-Оганян А.С., — маленькие пирожки!

***

Позднее Ог. объяснил причину своей нелюбви к пельменям:

— Ну, тесто еще туда-сюда, но под ним мясо, такое склизкое — бр-р-р.

Один из краеугольных камней нынешнего контемпорари арт. Раньше художник рисовал произведения — теперь художник, писатель и проч. придумывает персонажей, которые могли бы рисовать данные произведение. Пригов Дмитрий Александрович, например, пишет стихи то от лица совка, каким его хотела бы видеть Советская власть, то есть предельно восхищенного богоравным милиционером, то еще от —, и от —; Оганян действует в том же духе: все его произведения 1990-х сделаны от как бы лица провинциального авангардиста, знакомого с авангардизмом по случайным статьям в советской прессе, и настолько влюбленного в этот, в общем-то, выдуманный им самим, образ авангардиста, что —

Наибольшие успехи достигаются, на мой взгляд, тогда, когда персонаж и реальный автор совпадают: у Пригова — стихи от лица МНС, типа:

Килограмм салата рыбного

В кулинарьи приобрел.

В этом ничего обидного!

Приобрел и приобрел.

Сам немножечко поел,

Сына единоутробного

Этим делом накормил

И уселись у окошка

У прозрачного стекла

Словно две мужские кошки

Чтобы снизу жизнь текла

потому что Пригов в сущности мээнэс всю жизнь и есть; и Оганян — он, в сущности и есть, — во всяком случае, полжизни был — такой вот провинциальный ультраавангардист, знакомившийся с авангардом по случайным статьям.

Также см. Ирония.

Решительно осуждаем А.С.Тер-Оганяном — за недостаток упорства.

Ведь он же сначала — юг начал воевать, Азов, Таганрог. И столицу — сначала именно туда хотел перенести!

— Так и нужно было стоять на этом до конца! — считает Оганян. — И насколько вся другая была бы русская история — и куда лучшая! — если бы Санкт-Петербург был бы не среди чухонских болот, а у теплого моря!

современного искусства

Их, по-моему, вообще нет, кроме «ХЖ» («Художественный журнал»)

1996, декабрь

Вот история о пиве «Шлитц», которая наглядно иллюстрирует некоторые особенности мышления А.С.Тер-Оганяна.

Предыстория: я сочинял книжку под названием «О Тюмени и об ее тюменщиках», строилась книжка так: на каждой странице был изображен какой-нибудь тюменщик, или вид города Тюмени, или предмет, из имеющихся в ней, под картинкой было какое-нибудь рассуждение или сообщение автора этих строк. Написанное я носил Оганяну на экспертизу. В очередной порции принесенного мной на первой странице было вырезанное из каталога «Петер Юстенсен» за 1976 год изображение банки пива с названием «Schlitz», и подпись, в которой было написано: