Рейнгард Шеер - Германский флот в Первую мировую войну

В течение сентября продолжались переговоры с промышленниками и кораблестроительными заводами по вопросу о перспективах расширенной программы постройки подводных лодок. 24 сентября морское министерство смогло сообщить военно-морскому командованию, что в основном программа была выполнима.

В связи с повышенным значением подводных лодок, чтобы дать еще один толчок к достижению благоприятного исхода [498] войны, я предложил кайзеру посетить школу подводного плавания в Киле. Кайзер выехал с этой целью 23 сентября из главной квартиры в Киль и 24-го осмотрел торпедную мастерскую и значительно расширенные сооружения императорской верфи.

В начале войны торпедная мастерская в Фридрихсорте была единственным местом изготовления наших торпед; во время войны к изготовлению торпед был привлечен механический завод Л. Шварцкопфа в Берлине, занимавшийся ранее производством торпед, и другие заводы. Под руководством директора торпедной мастерской контр-адмирала Геринга удалось не только полностью удовлетворять чрезвычайно возросшие требования, предъявлявшиеся к производству торпед и поддерживать на должной высоте запасы торпед для флота и миноносцев, но и весьма значительно усовершенствовать конструкцию этого оружия. В то время как корабли II эскадры (типа «Дойчланд») и устаревшие миноносцы одновременной постройки снабжались еще торпедами, имевшими заряд пироксилина в 120 кг, дальность действия 2200 м и скорость 24 узла, теперь на большинстве кораблей имелись торпеды диаметром в 50 см, с дальностью действия 10 300 м и со скоростью движения в 28 узлов. На новейших кораблях «Баден» и «Байерн» дальность действия повысилась до 16 500 м, при скорости хода в 25½ узла и диаметре в 60 см. Вес заряда у новейших торпед был повышен до 250 кг, а сам заряд состоял из взрывчатого вещества, разрушительная сила которого была втрое больше, чем у пироксилина.

Школа подводного плавания обосновалась в Экенферде. Здесь команды новых подводных лодок должны были знакомиться с вооружением лодок и их обслуживанием и особенно — обучаться стрельбе торпедами. Все вновь отстроенные лодки поступали на некоторое время в школу подводного плавания для прохождения предварительной подготовки к предстоявшей им боевой деятельности. Экенфердская бухта, [499] благодаря ее ровным и вместе с тем большим глубинам, была очень удобна для практических погружений лодок. Кроме того, в силу ее отдаленности она очень мало посещалась судами и не была, как Кильская гавань, закрыта заграждениями, проход через которые всегда был связан с потерей времени. В расположенной перед ней Кильской бухте могли производиться учебные атаки в крупном масштабе и в условиях боевой обстановки. Для этой цели инсценировались даже конвои, окружавшиеся, по английскому образцу, соответствующей охраной; применялась также раскраска пароходов, выработанная с течением времени на английских судах для введения в заблуждение наблюдателей у перископов. Этот способ фигурной окраски, при котором применялись самые разнообразные сочетания цветов, имел целью исказить представление как о размерах парохода, так и о направлении его движения с тем, чтобы затруднить стрельбу торпедами.

В это время в школе обучалось свыше 200 офицеров, подлежавших назначению на подводные лодки в качестве командиров или вахтенных офицеров. Школой руководил капитан 3 ранга Эшенбург; он сумел дать слушателям школы подводного плавания отличное образование, которое должно было способствовать избежанию потерь подводных лодок, а также достижению наибольшего возможного числа попаданий торпедами. Он добился этого несмотря на то, что число находившихся в его распоряжении подводных лодок было очень невелико, так как все вполне готовые лодки высылались в море.

В это время никто из нас не подозревал, что положение на сухопутном фронте вынуждало как можно скорее прекратить всякие военные действия и что через несколько недель нам придется отказаться от подводной войны.

На следующий день, на обратном пути в главную квартиру через Берлин, мы получили известие о разгроме болгарского фронта, что вызвало серьезнейшие опасения за возможность дальнейшего сопротивления наших союзников и ставило под [500] угрозу наш юго-восточный фронт. Это известие побудило кайзера утром 29 сентября возвратиться в Спа после непродолжительного пребывания а Касселе.

При встрече по пути в Спа со статс-секретарем по иностранным делам фон Гинце он сообщил мне, что положение стало чрезвычайно серьезным и еще сегодня в первой половине дня у кайзера состоится совещание по вопросу о дальнейших мероприятиях. Несмотря на то, что я высказал желание участвовать в этом совещании, этого не случилось, и только днем я узнал о том, что произошло. Генерал Людендорф сообщил мне, что главнокомандующий доложил кайзеру о том, что военное положение требует немедленного заключения перемирия и начала мирных переговоров. Последствия, которые будет иметь перемирие для внутренней политики, будут учтены канцлером.