Вагаршак Тер-Ваганян - Хачатур Абовян

Опять тянулись дни непогод и мелких естественно-исторических наблюдений.

Только в ночь на 25-е наступило прояснение. «Утром, — говорит Паррот, — я спросил Стефана-ага, примет ли он участие в новой попытке, на что последовал отказ», но он всячески способствовал набору крестьян и быков. Абовян же сопровождал и на этот раз. «Опыт прошлых попыток научил меня, что успех дела требует, добраться к ночи возможно ближе к снежной линии, чтобы в один день оттуда можно было взобраться до вершины и вернуться обратно.

…Мы ехали той же дорогой, что и прошлый раз и, чтобы сохранить силы, я и Абовян ехали верхом до тех пор, пока это позволяла каменистая почва, почти до ледяной равнины Кип-Геол, но лошадей тут не оставили, а отправили обратно с одним специально для этой цели взятым казаком. В половине шестого мы были уже недалеко от снежной границы на высоте 13036 футов и решили сделать привал и отдохнуть. Развели огонь и занялись приготовлением еды. К сожалению, Абовян не мог принять участия в нашей трапезе, ибо он постился в виду предстоящего церковного праздника. Столько напряжения и забот, а тут еще пост! Да, именно, причем постился он просто, без усилий и не осведомив меня заранее, чтобы я озаботился захватить ему постной еды. Ему пришлось подкреплять свои силы исключительно чаем и перцовой настойкой, потребление которых не противоречило церковным правилам».

Крестьяне-армяне оказались не менее богобоязненны. Вечер был великолепный, небо ясное, вершина горы совершенно открыта, температура 4,5 градусов тепла.

«Как только забрезжило утро, мы вскочили и приступили в половине шестого к продолжению нашего путешествия».

«Четверть четвертого по-полудни 27 сентября 1829 года мы достигли вершины Арарата».

Профессор физики первым делом занялся всякими измерениями, желая максимально использовать для научных работ то короткое время, какое он мог провести на такой высоте.

«Оглянувшись после этих размышлений, я не нашел среди моих спутников верного Абовяна: «он устанавливает крест», — ответили мне. Я сам намеревался сделать это как раз в центре круглой плоскости вершины, которая казалась мне более всего надежной и доступной. Абовян же в благочестивом усердии взял этот труд на себя и нашел на северо-восточном обрыве вершины более подходящую точку для установления креста: он правильно заметил, что если бы крест был водружен в центре вершины, то тогда он вовсе не был бы виден из долины вследствие своей незначительной вышины. Он даже решился на большее: чтобы крест можно было видеть не только из долины, но и из монастыря св. Якова и села Аргури, он с опасностью для жизни спустился по крутому откосу на 30 футов ниже нашего местонахождения (вот почему мне его не было видно). Я застал его занятым выдалбливанием углубления во льду для закрепления креста. Мне показалось, что выбранное им место не совсем благоприятно для этой цели, ибо большое скопление льдов на откосе повело бы к постепенному или внезапному обвалу ледяных масс, вследствие чего вскоре же исчез бы единственный знак нашего пребывания на вершине. Тем не менее я согласился оставить крест на этом месте и разрешил Абовялу доделать начатое им дело».

Таким образом вершины Арарата караван достиг в числе шести человек: «Кроме меня, Хачатур Абовян — диакон из Эчмиадзина, сын крестьянина из Канакера, что близ Эривани, Алексей Здровенко и Матвей Челпанов — солдаты 41 егерского полка, Ованнес Айвазян и Мурад Погосян — крестьяне села Аргури.

Диакон, несмотря на свои 20 лет и на привычку к тихой монастырской жизни, ни на одно мгновение не отклонялся от усилий, которых требовало наше предприятие. В продолжении всего пути обнаруживал присутствие духа, постоянство и высокое воодушевление к достижению цели. Смиренное желание сопровождать нас, которым он проникся еще в Эчмиадзине, благополучно вело его через скалистые ущелья по ледникам Арарата, несмотря на совершенно неприспособленное к тому монашеское одеянье, состоящее из трех длинных сутан.

И на вершине он не подумал об отдыхе, он был озабочен водружением креста. Выполнив все, он решил донести в платке с вершины до монастыря большой кусок льда.

Побыв на вершине около трех четвертей часа, мы должны были вернуться обратно, предварительно закусив и сделав возлияние в честь праотца Ноя».

Большой и Малый Арарат. Вид из деревни Сирбакхан. Рисунок Паррота из его книги «Путешествие на Арарат», Берлин, 1834 год