Ольга Скороходова - Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир

У меня с узнаванием людей дело обстоит сложнее: ведь я не осматриваю с головы до ног подходящего ко мне человека, тем более в первый момент знакомства с ним. В первый момент, когда знакомятся со мной, мне подают только руку, как это принято везде. Пожав протянутую мне руку, я должна обратить на нее внимание и запомнить не только особенности кожи (ее гладкость, грубость, теплоту, влажность, сухость и т.д.), но и форму руки и характерные особенности рукопожатия. А что у каждого человека свое особенное, характерное рукопожатие, с этим, наверное, все согласятся. У одних людей крепкое и энергичное, у других — вялое, безразличное (или, как я выражаюсь, безличное), у третьих — нежное, мягкое, располагающее и вызывающее чувство симпатии к данному человеку.

Расставшись с новым знакомым, особенно если он произвел на меня впечатление — все равно, хорошее или плохое, — я стараюсь припомнить и представить форму его рук, а также представить руки с их малейшими подробностями, которые я успела уловить. Например, как человек берет меня за руку (резко, мягко, быстро, медленно), чтобы писать на моей ладони своим пальцем; как он двигает пальцем, как пишет буквы, как у него вздрагивает рука в зависимости от содержания нашей беседы, как он отмахивается рукой, как отдергивает руку и пр. Без такого детального изучения и представления моих знакомых я не могла бы их сразу узнавать только по одной форме руки и особенностям кожи. Всем известно, что у каждого из нас в разное время руки могут быть холодными, когда мы озябнем, и теплыми, когда нам жарко у некоторых людей от сильного волнения руки могут быть холодами, у других от такого же волнения руки становятся горячими). Руки могут быть гладкими, временно погрубеть от какой-нибудь работы, проделанной в течение одного дня. Например, если моя сотрудница сегодня занята стиркой белья, уборкой комнаты, она на следующий день может прийти с такими загрубевшими руками, что я могла бы принять ее за постороннее лицо, если бы не знала характерных особенностей ее рукопожатия.

Если я знакомлюсь с человеком, который не произвел на меня абсолютно никакого впечатления и я даже не обратила на него никакого внимания — говорила с ним без всякого интереса и участия наблюдательности и памяти, — то в большинстве случаев я об этом человеке быстро забываю, не представляю его рук и при следующей встрече могу совсем не узнать, хотя имя его помню.

Я знаю, что зрячие люди узнают своих знакомых не только по внешнему виду, но и по голосу и по шагам. Сейчас я хочу сказать, что иногда тоже могу узнавать на расстоянии тех людей, которых я хорошо знаю благодаря тому, что особенно тщательно изучила их движения. Узнаю я их даже в тех случаях, когда они находятся за дверью моей комнаты. Вот как это происходит.

Оставаясь в комнате одна, я запираюсь. А для того чтобы знать, когда ко мне кто-нибудь хочет войти, я придумываю всевозможные сигналы. Мне приходилось жить в таких комнатах, где стук ногой по полу из коридора передавался в мою комнату. Но бывают и такие комнаты, в которые вибрация не передается, тогда мне приходится изменять сигнализацию.

Никто не мог посоветовать мне, каким образом производить сигнализацию, когда меня вселили в «бесчувственную» комнату. Несколько часов подряд я ломала голову над этой задачей. Я тщательно исследовала стены, окна, двери и всевозможные щели, ища выход из создавшегося затруднения. Осматривая дверь, я обнаружила, что она закрывается на английский замок, внутренний же замок из нее вынут. Я сообразила, что можно воспользоваться бывшей замочной скважиной, представила себе все это нехитрое приспособление и в ту же минуту приступила к его реализации. А дело вот в чем: я представила, что в замочную скважину можно продеть веревочку, сделав большой узел на том конце ее, который будет находиться со стороны коридора, а всю остальную часть веревки оставить в моей комнате.

Итак, представьте себе следующее: я сижу за столом и печатаю на машинке, веревочка от двери протянута ко мне, я придерживаю ее ногой; кто-то потянул за веревочку за дверью. Не надо думать, что все тянут одинаково. Нет, у каждого или почти у каждого из окружающих меня людей своя манера тянуть. Я жду, что скоро придет Мария Николаевна и спокойно, ,уверенно, но не резко, потянет веревочку… Прежде чем идти открывать, я уже представляю, что за дверью стоит Мария Николаевна. Она спокойно ждет, ибо уверена, что я сигнал восприняла и сейчас ей открою. Кроме этого сигнала мне знаком и другой сигнал — его я воспринимаю как «официальный», деловой, немножко нетерпеливый. Я уже представляю, что за дверью стоит Иван Афанасьевич. В течение дня ко мне может «постучаться» и Р. И.: она тянет так медленно и осторожно, что я никогда не ошибаюсь и, как только воспринимаю этот сигнал, всегда уверена, что за дверью стоит эта невысокая полная женщина. Узнаю я ее даже в тех случаях, когда она приходит совершенно неожиданно.