Ролан Быков - Я побит - начну сначала!

То, куда манит человека прекрасное как несбывшееся, — новая дорога человека, по которой он идет вечно, но все не в ту сторону. Тут образ лабиринта — точное отражение стихии поиска пути. А нить Ариадны... нить Ариадны — то свет науки, то Вера, то... (Ах, боже мой, Ариадны есть, а нитки большая редкость, да и рвутся — через столетия они, окаянные, оказываются связанными, да нам-то, смертным, пока мы так грешны и недолго живем, в этом мало утешения.)

Но законы жизни (которые меняются не так уж быстро) довольно суровы: если бы дитя не мучилось голодом, оно бы не кричало, а не требовало бы, не выживало бы... В основе инстинкта лежит все-таки, наверно, мука! Мука страха, голода... мука одиночества (варианта страха).

Преодоление муки есть наслаждение. Влечение полов тоже мука, только своеобразная. Половой голод молодости я ощущал, да и ощущаю, так глубоко, что подчас ни есть, ни спать, ни думать не мог (помню, Нинка Нехлопоченко говорила: «Девки замуж хотят, аж пищат»). Мука жизни и наслаждения ею — две ноги движения, иначе ничто не движется. Духовное — пострадать — это тот же опыт. Мука в искусстве — залог наслаждения им, правы и пуритане, и эпикурейцы, но обе правды односторонние. Вот она, глубинная причина меры как цели и безмерной страсти, как ее разрешения. Безмерность — гибель, мера — победа, только и всего. Но без гибели нет победы. Поэтому каждое произведение — кладбище замыслов, как целых поколений.

Опыт природы — это создание баланса за счет смерти и жизни. А ведь многие нынче живут после своей фактической смерти, и то, что «их не похоронили — это чистая формальность», как пишет Форд.

Мелодия мира сегодня звучит очень даже трагично. Боже! Но если взять опыт Средневековья (который для меня сегодня означает величайшую эпоху человечества, может быть, страшную по трагизму, но и великую по прозрению), он-то и родил Возрождение. Новая эпоха Возрождения? Наверное! Конечно!

Но как? Как это возможно? Или это возможно после нового конца света? А ведь концы света уже были, и не раз — наверно, будут и впредь. И из гробов вставали, и нынче встают, каннибалы и людоеды. И геенна огненная — пьянство, массовая шизофрения. Это уже грянуло! И час давно настал. Фашизм — не случай с человечеством, не-ет! Это та же массовая культура, замена знания незнанием, «наука», подчиненная низменным инстинктам.

Но нынче стихия развития — гибель! Опыт цивилизации — организация, сознательное управление стихией или борьба с нею. Новое возрождение не придет само, как пришло первое!

Общество должно прийти к самопознанию. Ох, как нужна общественная исповедь, иначе не рождается общественная проповедь. Нужна первая конституция мира! Ах, как нужна! Нужна сегодня, даже вчера. ООН — подмена, все та же подмена объединения человечества сокрытием его разъединения. Ложь и обман. Но тут и опыт. Человечество играет в объединение, может быть, оно, как дитя, учится в этой игре? Нет, игра детей продиктована искренним желанием. Игра государств продиктована политикой — опытом обмана. Хотя и в игре детей не все просто, играют вроде бы в войну, а утверждаются в агрессии. Детям трудно убить в драке. Человечество сегодня в драке погибнет.

Что же? Гибель или организация? Что придет к близкому финишу первым?

Наша страна — великий опыт существований наций и стран без войны. Опыт и плюсов и минусов. Опыт существования культур. Как сделать мир, войну без гибели? Чем заменить ее? А может быть, чье-то абсолютное господство сделает ее действительно ненужной? И невозможной? Тогда что же? Рабство? Мир денег — это подлинный конец света.

Победа массовой культуры — это неперспективно. Это возвращение назад.

Сократ сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю!» Вслед за ним могу повторить: в 53 года я наконец узнал, что мир ничего не знает! И это открытие современного мира.

Мы не верим нынче науке (хоть и верим в нее и в ее силы), мы не верим медицине (хоть и лечимся), мы не верим ни в Бога, ни в черта, хотя по сути остаемся религиозными по своим природным данным.

Нет, не экономисты сегодня главные, а историки, те истори ки, которых еще нет! Не политики, а ученые, исследователи, те которые были бы осведомлены, как ЦРУ и КГБ вместе взятые оснащенные ЭВМ, собравшие воедино все знания. Нужны новые энциклопедисты и новые просветители.

Хотя Толстой, Гоголь и Достоевский — это уже новые просветители. Их предтеча.

У нас на предприятиях типа «Мосфильма» не руководство, не функция, а уже правительство... Да-да, правительство киностудии «Мосфильм».